— Исключительная забота, — прокомментировала я.
— Просто стараюсь быть полезным. И может, продолжим общение в более спокойной обстановке? — руки-то он убрал, но вот отходить не спешил. — Мои покои напротив.
Я всё-таки развернулась, окинула его лицо и фигуру самым пристальным взглядом. Осмотром осталась довольна: хорошо сложенный и довольно высокий он выглядел изящнее уже известных мне представителей семейства, склонных к полноте, на лице в отличие от брата отсутствовало выражение надменной брезгливости и сальности.
Благосклонно принимая протянутую мне руку и не отказав себе в удовольствии, проходя мимо распростёртого тела наступить на несколько болевых точек. А потом остановилась, осторожно выдернув руку. Франциск ведь собирался меня не только поиметь, но и прилюдно унизить, надругался над моими людьми.
— Иди, я догоню, — дошел он, впрочем, только до дверей, там и замер, я же вернулась к комоду, — Волнуешься за него?
— Не особо. Он — паршивая овца в семье. Да и верю в твоё благоразумие.
Надо же, я вот в своё благоразумие не верю, но не сообщать же об этом. Пара наручников сомкнулась на заведенных за голову руках, пристегивая их к ножке кровати. Я полюбовалась картиной, достала вторую пару браслетов и с третьей попытки пристегнула туда же и ноги. Теперь лежащее на спине тело, раскоряченное самым непотребным образом, норовило завалиться на бок, так что пришлось подпереть его подушкой.
Никлас спасать брата не торопился, хотя и мне не помогал, зато продолжал рассказывать:
— Сюда — в провинцию — Франца сослал отец, в столице он здорово ошибся постелью, еле удалось откупиться. Но смотрю и тут он не оставил дурить.
— Ты даже не представляешь насколько прав, — я достала плеть и с оттяжкой хлестнула по подставленному мясистому заду. Кажется, моя жертва дрогнула, на светлой коже вспух капельками крови рубец.
— Не слишком ли? — послышалось от двери.
— Еще и мало, — я задумалась, но повторять удар не стала, всё равно залечат магией, главное сам факт, — Он поймёт за что. Вы ведь не родные?
— Сводные, отец любил мою мать, но интересы рода требовали жениться на его.
— Я-а-асно, ты его не слишком-то любишь — я оценила композицию.
— В детстве сильно доставалось, — он пожал плечами.
Интрересно, к Никласу Франциск тоже свой дар крови применял?
— Кинжал дашь?
— А как же благоразумие? — он делано нахмурился.
— Какое благоразумие? Это ты мне его приписал! Но нет, так нет, — покладисто согласилась, встала, — Дай мне минутку.
Он колебался, так что пришлось недвусмысленно облизнуться, глядя на него.