Последовала пауза, словно он ждал, пока я смогу подтвердить его слова, но я этого не сделала.
– После аварии мы потеряли Коула. Он фактически прекратил свое существование. Он бросил Мичиганский университет, прекратил заниматься футболом, разорвал все связи с друзьями. Он бросил девушку, с которой встречался четыре года, совершенно перестал употреблять спиртное. Он сменил имя с Коула Рейнольдса на Трента Эмерсона – это его второе имя и девичья фамилия его матери.
Картер остановился, сжав губы в тонкую линию.
– Авария разбила на части и нашу семью. Мы с его матерью развелись год спустя. – Он небрежно махнул рукой. – Хотя это неважно. Я хочу, чтобы ты знала, что Коул… эм… Трент – проблемный молодой человек. Через два года после аварии я нашел его в нашем гараже со шлангом, натянутым на выхлопную трубу заведенного автомобиля. Мы думали, что навсегда его тогда потеряли.
Голос Картера надорвался от эмоций, а я почувствовала незваный приступ боли от образа, возникшего в голове.
– Вскоре после этого его приняли на стационарное лечение, основанное на программе доктора Штейнера для страдающих посттравматическим стрессовым расстройством. – Картер снова посмотрел на доктора, который ему улыбнулся и кивнул. – Его выписали как полностью здорового. Мы были уверены, что он оправился. Он снова смеялся и улыбался. Снова стал нам звонить. Поступил в школу графического дизайна в Рочестере. Казалось, что он пошел по жизни дальше. Он даже посещал амбулаторные программы и групповые сеансы терапии, чтобы помогать другим людям преодолеть их горе.
– Пока, шесть недель назад, нам не показалось, что у него случился рецидив. Он появился на пороге у матери, бормоча что-то о тебе и о том, что ты никогда его не простишь. Мы привезли его сюда и снова поместили в клинику доктора Штейнера.
Я пыталась сдержать удивление, которое отразилось бы на лице. Значит, все время, пока Трента не было, он был здесь, в Чикаго. В клинике для страдающих ПТСР, тем, от чего он так настойчиво пытался излечить меня.
– Спустя пару дней после его выхода отсюда он пребывал в состоянии эйфории. Мы не могли понять, в чем дело, думая, что, возможно, он принимает наркотики или помутился рассудком. Доктор Штейнер отрицал и то, и другое. Он не мог рассказать нам, что происходит, из-за соглашения о конфиденциальности, которое существует между пациентом и врачом.
– Если быть точным, я и сам не знал, что происходит. Трент скрывал важную информацию во время сеансов со мной, зная, что я этого не одобрю, – перебил доктор Штейнер.
– Точно, – Картер кивнул в знак согласия. – Мы поняли это только три дня назад, когда его мать столкнулась с секретарем клиники, и та спросила, как дела у Трента и Кейси. Она и не подумала ничего плохого, учитывая, что Трент упоминал, что у него есть девушка по имени Кейси и у них была размолвка. Полагаю, он думал, что ничем не рискует, рассказав ей об этом.