Зазвонил телефон. Питер. У Дестини было видение – Третий Глаз – и она увезла Линду ночью. Они сейчас в городе.
– На что это похоже? – спросил Питер.
– На последний раз, когда Шелли делала тосты, – ответил Роман. – Возможно, коктейль Молотова. Или граната.
Питер помолчал. Затем произнес: – Что случилось прошлой ночью?
– Я не знаю, – сказал Роман. – Последний раз, когда я тебя видел, ты лежал на земле, и Шассо собиралась забрать тебя, а я ничем не мог помочь. И я уехал, просто ехал вдоль реки, пока не придет что-нибудь на ум, и тут позвонила мама и сказала возвращаться домой и присматривать за тобой. Я приехал домой, ты был уже там. Ее не было. Она еще не вернулась?
– Нет, – ответил Питер.
– Что ж, похоже, я не привезу тебе сменную пару носков. – Он потер лицо и заметил, что на руках остались черные следы копоти. – Я видел, как ты превращался обратно сегодня утром.
Снова пауза.
– Да?
– Да. Это… это было… красиво.
– Ладно, – сказал Питер.
– Я не педик! – отозвался Роман. Он отключился, заметив темную фигуру в боковом зеркале машины, и, повернувшись, увидел сидящего неподалеку кота. Животное смотрело на него, пламя плясало в радужках его глаз. Роман взглянул на кота: тот смотрел на его лицо загадочно и неописуемо, как сама ночь. Роман шагнул вперед, расставив руки на уровне колен, и быстро схватил кота.
* * *
Питер повесил трубку и заметил свое отражение в том же зеркале, что и прошлой ночью, – что же оно показывает этим утром после Снежной Луны? Бесполезно, ничего кроме лица, мрачного и серого, и постаревшего еще на день. Лицо без мыслей. Хотя, одна мысль была. Чей он сын? Он сильно шлепнул себя ладонями по голому животу и, спустившись на кухню, открыл холодильник. На нижней полке лежало двадцать две унции говядины, в мокрой и красной от крови бумажной обертке. Он поставил металлическую сковороду на плиту и, повернув ручку газа на максимум, вытащил мясо из бумаги. Подождал минуту, пока сковорода достаточно прогреется, прежде чем бросить в нее стейк, который тут же издал жгучий крик, словно был живой и теперь умирал. Он дал ему несколько секунд на обжарку, схватил руками и перевернул. Затем выключил пламя, убрал сковороду и взял стейк в руки. Поверхность его стала коричневой, но по бороздкам сочился красный сок и внутри он был все еще розовым, а когда он откусил первый кусок, центр оказался практически пурпурным. Да да да да да да да да. Он едва успевал жевать и глотать, прежде чем откусить новый кусок, и следующий. Сок стекал по его рукам и подбородку и волосатому торсу. Питер жадно держал мясо обеими руками и отклонил голову назад, чтобы было удобнее рвать зубами, как вдруг заметил Литу, стоящую у входа.