– Ты когда-нибудь закрывала глаза и старалась обмануть свой мозг, что на самом деле едешь вниз? – сказал Роман.
Девушка не ответила, и, когда дверь открылась, тут же вышла наружу, словно он был какой-то маньяк, хотя он просто попытался завести дружелюбную беседу. Но она всегда так. Игра, вечно в движении.
Он достал шприц и зажал его в ладони, когда выходил из лифта, и, опережая цоканье ее каблучков, сократил между ними дистанцию. Сейчас она была уже убеждена в своих сомнениях о преследовании им, хотя не оглянулась и даже не предприняла попыток побежать, когда он подошел к ней вплотную и ткнул иглой, через ее юбку, трусики прямо в плоть ее ягодицы, и так же быстро, как она вскрикнула, пробежал мимо нее прямо к своей машине.
Положив шприц в другой карман, он сел на переднее сиденье, все равно тут же вернув его на место. Он расстегнул свои джинсы, высвобождая эрекцию, и сцепил руки в замок за головой. Он ждал. Через пару мгновений открылась пассажирская дверь, девушка забралась на сиденье, а он закрыл глаза, в то время как ее голова опустилась к его коленям.
Несколькими минутами позже она открыла дверь, наклонилась к земле и сплюнула. Пальцы Романа расцепились и его руки опустились вниз и так же естественно, как они легли на нижнюю часть ее спины, так же естественно и погладили ее. В этом нет ничего странного, равно как и в мыслях об этом, ты гладишь спину девушки, потому что она тут. Но от ощущения его прикосновений она резко выпрямилась и отшатнулась. Роман смутился.
– Тебе это не нравится? – спросил он.
– О, нет, милый, – ответила она. – Это очень приятно.
Но она лгала, и лгала, заметил он, с самого начала, и об игле и сосании его члена, и о том, о чем он спросил ее в лифте, и о ее ненависти к человеческим прикосновениям в конце. Внезапно его захватила депрессия и подавленность от незащищенности жизни перед этой лживой шлюхой, он хотел, чтобы сейчас она ушла, чтобы наконец-то покинуть этот гребаный торговый центр.
– Мне понадобится насос, чтобы выкачать этот пролетарский запах из моих ноздрей, – произнес он.
– Бедный малыш, – сказала она, даже не зная и не стараясь понять, что он имел в виду.
Он залез рукой в куртку и, достав пачку наличных, протянул ей. Пачка выглядела неправильной, и она пересчитала купюры. В ней было на 500 долларов больше оговоренной суммы. Она взглянула на него.
– Знаешь мое имя? – спросил он.
– Да – ответила она. Было бессмысленно говорить иначе, все знали его имя. Он посмотрел на нее:
– Нет, не знаешь.
Подробности появились на следующий день. Покойной оказалась Брук Блюбелл, девушка из Пенроуз, соседнего городка. То есть, найденная ее часть. Подкожные раны и укусы соответствовали следам от нападений диких животных, но судмедэксперт не мог определить каких именно – койотов, медведей, горных львов. Убийство не рассматривалось, но слухи не были столь однозначными. Изнасилование, сатанинский обряд, и ряд других, таких же безумных… Во время урока физкультуры, Алекс Финстер, зная, что Питер в радиусе слышимости, сказал, что слышал, якобы это были цыгане, гребаные цыганские каннибалы, для которых она была как курица по вкусу.