Хемлок Гроув (Макгриви) - страница 4

– Вообще-то, человеческое мясо больше похоже на бекон, – сказал Питер.

Эшли Валентайн посмотрела на него с отвращением.

– То есть, так говорят, – добавил Питер.

В главном корпусе Питер столкнулся с проректором Спирсом, выходящим из уборной факультета. Проректору Спирсу никогда не было что сказать Питеру. Он был счастлив претворяться, что Питера и вовсе не существует, пока Питер не давал ему никаких оснований для обратного. Ни один из них не был против этого соглашения. Но этим утром, он многозначительно посмотрел на Питера и сказал:

– Это просто ужасно, не так ли?

Питер кивнул: Просто ужасно.

– В такой день и в таком возрасте.

Питер покачал головой: Такой день. Такой возраст.

– Подобные вещи заставляют задуматься, – сказал проректор Спирс.

– Скорее всего, это был медведь, – ответил Питер. – Бьюсь об заклад, это медведь.

Идя дальше по коридору, Питер чувствовал глаза мужчины меж своих лопаток, словно это были уколы булавкой.

Он подошел к своему шкафчику. На другой стороне секций было некое подобие разговора. Он остановился, словно не мог сопротивляться, быть вовлеченным не в свое дело, и прислушался.

Ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их, и водить их на живые источники вод…

Он продолжил свой путь, пройдя мимо двух девушек и миссис МакКоллум, стоявших со склоненными головами. Глаза миссис МакКоллум были открыты, готовые к преследованию за это смешение церкви и государства, и направлены на Питера, полыхая возмущением. Смутившись, Питер поднял большой палец вверх. Миссис МакКоллум закрыла свои глаза, раздраженная предполагаемым сатанинским благословением подростка.

… и отрет Бог всякую слезу с очей их.

За три недели, предшествовавшие обнаружению останков Брук Блюбелл из Пенроуз, Питер так и не завел друзей, умудрившись потерять одного.

Питер и Линда Руманчек переехали в Хемлок Гроув в середине лета. Двоюродный брат Линды, Винс, погиб от алкогольного отравления и оставил свой трейлер на отшибе города другой двоюродной сестре, Руби. Но Руби только вышла замуж за владельца ломбарда, который посещала, и не нуждалась в использовании настолько плебейского жилья. Итак, она передала его Линде в обмен на полпачки сигарет и массаж. Руманчеки предпочитают благотворительность торговле, к тому же Линда мастерски делает массаж. Время было достаточно благоприятным. Линда и Питер жили в малюсенькой квартирке в городе около двух лет и уже устали от этого. Два года, неестественно долгий срок – находиться на одном месте – для Руманчеков; это дает косность мышления.

Хемлок Гроув на момент написания этих строк был меняющимся городом. Его прошлое: Замок Годфри, долгое время это было разговорным названием среди металлургов, для располагающегося на берегу реки, забитого ставнями и полуразрушенного завода в поле, испещренном золотистыми и белыми золотарниками и анютиными глазками. Сталелитейная Компания Годфри, основанная в 1873 году Джейкобом Годфри, в свой расцвет располагала нарядами на сталь, охватывающими 640 акров и требующими найма 10 тысяч рабочих для усилий по постройке страны в двух осях – вертикальной, в Манхэттане и Чикаго, с высококачественной сталью из мартеновских печей, и горизонтальной, на западе с его железной дорогой из Бессемерских преобразователей: мембраной, образовавшейся между небом и землей, окутавшей солнце в облака черной пыли, что заставляла жен сталеваров развешивать белое белье внутри дома и покрывала зубы скота стальными опилками на многие мили вперед. Но теперь это старое, мертвое здание, мешающее расти цветам. Его будущее: здравоохранение и биотехнологии, два крупнейших работодателя в Долине Пасхи теперь – Больница Хемлок, ведущее психиатрическое учреждение региональной системы университетов, и следующее – частный Институт Медико-Биологических Технологий, управляемый Годфри. Последнее – ублюдок сталелитейного искусства, 480 футов несоответствия из стали и стекла, чей пик, самая высокая точка в округе. В разговорах его зовут Белой Башней, поскольку за двадцать лет своей работы он ни разу не потемнел. Итак, спустя столетнее наследие промышленного города, большинство в Хемлок Гроув превратились в безупречных представителей среднего класса. Но, в то время как кровь индустрии могла высохнуть, шелуха, как Замок Годфри, стояла по-прежнему. Сортировочные станции, шахты и выброшенные на берег угольные баржи: все демонстрировали степень заброшенности и распада, с прожилками слез ржавчины, они контрастировали с лесопосадками, деревьями и реками и холмами, день ото дня выделяясь на фоне гниющего экзоскелета империи Годфри, трухлявых церквей, ушедших тем же путем, что и сгинувший рабочий класс.