– Вам нужна моя помощь или нет? – спросила она.
– Если все продолжится в том же ключе, кто-то очень важный мне, скорее всего, может пострадать.
– Кто?
– Я, – ответил он.
Она раздраженно обнаружила, что не может проследить логику; она уже решила, что будет в деле, – словно ее уход был возможен, – но хотела заставить его потрудиться.
– Что ж, в любом случае, я рада, что вы друзья, – сказала она. – У Романа их не так уж и много. То есть, среди таких людей. – Она мотнула головой в сторону обеденного столика Романа. – Но все, о чем они заботятся – это имя. Никто на самом деле его не знает. И, меньше всего, сам Роман.
Она склонилась к нему с конфиденциальным видом и пристально посмотрела, и теперь Питер ясно увидел: свет ее души, мистицизм широко распахнутых глаз, который отличал ее от всех остальных засранцев. Верно. Роман даже не догадывался, чего ради он был в этом, мать его, Ордене Дракона.
– Пообещай мне кое-что, – сказала она. – Обещай, что ты не позволишь зайти этому слишком далеко. Обещай, что не дашь ему совершить какую-нибудь глупость.
Питер сделал непроницаемое лицо и улыбнулся про себя: он наслаждался церемонией и впечатлением от даваемых обещаний, независимо от того, собирался ли их выполнять.
– Обещаю, я не позволю этому случиться, – сказал он.
Они молчали посреди галдящего кафетерия. Она закинула под столом ногу на ногу, намеренно задев его голень, за что лживо извинилась, но он не обратил внимания, заставив ее желать пнуть его. Затем она обнаружила, что задела ножку стола, и на лице появилось выражение, совершенно обратное тому достоинству, что она чувствовала внутри.
– Можно спросить? – начал Питер.
Она кивнула.
– Что ты можешь сказать о маме Романа?
– Тетя Оливия? А что?
– Любопытно.
Еще бы, уверенно решила она. – А что ты хочешь знать?
– Что ты знаешь о ней?
Она задумалась и пожала плечами. По правде, ничего. Никто не знал. В 80-х Джей Ар не видел возможности конкурировать с китайцами и решил перейти от промышленности к биотехнологиям. Он отправился изучать некоторое оборудование и вернулся помолвленным с самой красивой и презираемой женщиной в истории города.
– Где они познакомились? – спросил Питер.
– В Англии, я думаю.
– Она оттуда родом?
Она не была уверена.
– А что с ее родней?
Она пожала плечами.
– Как думаешь, есть шанс, что твой папа знает больше про эту историю?
– Возможно. Он был ее психиатром.
Выражение лица Питера не изменилось, но появился вдохновленный коварный блеск.
– Не думал, что здесь можно порыбачить[2], ища чем заполнить некоторые дыры, – сказал он.