.
– Что все это значит? – спросила Кристина.
– Значит, что нашему роду вечно суждено скакать по земле на двух лошадях с одной задницей, – ответил Питер.
Это задало тон их отношений: ее конфуз от того, о чем он говорит, и нескрываемое удовольствие, что он от этого получал. Половину времени она не понимала, о чем он говорит, а другая половина, просто сбивала ее с толку. Например, связка сухого чертополоха и золототысячника, висевшая над дверью, как он сказал ей, служила средством от Злого Глаза. Но – чьего?
– Это как пристегиваться ремнем безопасности, – объяснил он. – Никогда не знаешь, когда пригодится.
Или его заявление, что ее прибытие к их дверям было предвещено сажей на фитиле свечи, или сложная пентаграмма, которую Питер вырезал на стволе дерева. (Не потому, что Сатанисты, – сказал он ей, – но потому, что каждая сторона означает элемент и часть души, и потому, что это выглядит офигенно круто.)
Хватит! Она потребовала от Питера признаться, сколько из сказанного им было правдой.
Он пожал плечами: – Назовем это ерундой. И эта ерунда толкает людей сквозь ночь, с тех самых пор, когда они еще обитали в пещерах. Оглянись, скажи, лучше ли станет мир, если освободится от этого дерьма?
Она о таком совсем не думала.
– И все это, несомненно, реально, – сказал он. – Ты это отлично знаешь. – Он пихнул ее в пуговицу на животе.
Таким образом ее приговор был подписан.
Однажды днем Питер валялся в гамаке и вполуха слушал, как Кристина объясняла ему, что неважно, насколько смешно это звучит, но на самом деле нет ничего смешного, когда ногу сводит судорогой, и тут она внезапно сменила тему и спросила: не оборотень ли он? Рука Питера замерла.
Он проклинал эти костяшки на пальцах. – Какого черта ты вдруг спросила такое?
– Твои пальцы, указательный и средний, одинаковой длины, – сказала она.
Питер отнял руку от губ и внимательно поглядел на симметрию указательных пальцев.
– Иисус, – сказал он, – где ты такого нахваталась?
– Не знаю, по телеку, наверное. О чем-то подобном упоминали. Я просто смотрела твою руку и пфф, вот оно всплыло. Так ты оборотень или кто?
Питер пожал плечами. – Ага.
– Серьезно?
– Уж будь уверена, – сказал он. – Только не болтай своим предкам. Им это вряд ли придется по душе.
– Тебя укусил оборотень?
Питер скривился от такой безумной фантазии. Ему, в общем-то, не нравилось насилие, в особенности по отношению к нему самому. – Николай был седьмым сыном седьмого сына. У меня это в крови.
– А твоя мама?
– Не-а. Это, типа, рецессивный ген.
Она затихла, но ее разум все еще крутился. И мысли, как яблоки, падали с ветвей ее мозга! Но из тысячи и одного актуального вопроса, который она могла задать, ее рот выпалил этот: