– Катюшка, кажись, уже все. Эй! Слышишь меня? Да ты чего вся такая очумелая?
Это Прошка энергично тряс меня за плечи.
– А? Что?
Я сморгнула, тряхнула головой несколько раз и очнулась от сидских чар. Что это за наваждение было?
Рядом, прямо на земле сидел дикарь, замотанный в какие-то лохмотья. Он хрипло дышал и сплевывал себе под ноги сгустки крови.
Сида же, которая выглядела теперь как обычная женщина, стояла, небрежно опираясь на свое копье, которое тоже уже не сверкало, и говорила с Диху. А потом она повернулась и посмотрела мне прямо в душу.
Кайлих и Диху
Сида отвернулась от перепуганной эмбарр и снова обратила взор на Диху. И взгляд ее сулил мало хорошего сыну Луга.
– Сдается мне, твой долг все растет, а, Диху Благого двора?
Ей хотелось, чтобы это прозвучало небрежно и язвительно, но верхняя губа сиды помимо воли вздернулась, обнажая зубы в неприятном оскале, и вместо насмешки вышла почти неприкрытая угроза.
Диху молчал, просто смотрел на нее. Но он так смотрел, что Кайлих, сжав древко своего копья так, что захрустели пальцы, прошипела:
– Ну?! Есть ли хоть одна причина, почему я не должна вспороть тебе грудь, вырвать лживое сердце и сожрать его прямо сейчас?
– Одна есть. – Диху на миг склонил голову, признавая ее право и гнев. А потом кивнул в сторону девушки: – Вот она.
Кайлих осеклась, снова быстро глянула на эмбарр и тут же отвела взгляд.
– Этне… – тихо молвила она и совершенно человеческим жестом потерла глаза. – Этне.
– Нет. Не Этне. Но ее потомок. Кровь от крови твоей дочери. И… один из наших Даров.
– Какой?
– Мой, – немного помолчав, признался сид. – Дар Удачи. А ты…
– А я нашла Доблесть. – Кайлих тряхнула головой и показала на потрепанного горца. – Это оказалось несложно.
– Ведь именно ты даровала Этне ее Доблесть. Твою доблесть, Кайлих Семи Битв и Семи Побед. Но этого не хватит, чтобы…
– Да, да, я знаю! – Женщина встряхнулась и раздраженно пристукнула пяткой копья о каменистую землю Тролльхейма. – Нужен еще и третий. Я знаю, где он. Но… – Она огляделась, а потом уставилась на Диху, жестко прищурившись. – Но ты не можешь не понимать, что теперь, когда ты привел ко мне Дар Удачи, сам ты не так уж и нужен мне, Диху изворотливый. Что удержит мою руку теперь?
– Нетрудно сказать что.
Нет, Диху не пал на колени, склонив голову и признавая вину, хотя, возможно, и следовало бы. Перед кем угодно, кроме Кайлих. Но деве Семи Битв и Семи Побед, Кайлих жестокосердой, Кайлих, носящей рогатое копье, показная покорность была ни к чему. Она и так слишком хорошо читала в его сердце. Не только теперь, но и всегда.