Через час меня привели в гостиную-столовую. Бык снова сидел за столом, по обе стороны вальяжно расположились все те же девицы. Перед Быком лежала небольшая посылка в виде деревянного ящика. На крышке был указан адрес и имя мамы Светы, обратным адресом шла Ивановская швейная фабрика. Бык дал знак, посылку вскрыли. Внутри оказался отрез ткани. Его развернули, перетряхнули, но ничего, кроме упаковочного талона, не нашли. Бык спросил, что это за материал, и я ответила, что, видимо, мама Света заказала его перед болезнью. По знаку Быка меня увели. Ночь я провела без сна, а рано утром пришел Прокопыч и велел мне идти за ним. Он довел меня до коридора и открыл входную дверь. Я поняла, что меня отпускают. Старик посмотрел на меня исподлобья и сказал, что если я обращусь в милицию, Тихоне не жить. Кроме того, он предупредил, что больше я никогда не буду свободной: теперь за мной по пятам будут ходить люди Быка, и мне никуда от него не деться.
До сих пор для меня остается загадкой – почему они не забрали деньги, вырученные за дом? Ведь они делали обыск и видели эту сумму. И почему они не оставили меня в заложницах, ведь тогда Тихоня точно бы вернулся? Возможно, они все еще были уверены, что найдут Тихоню и с лихвой взыщут долг. А может, думали, что рано или поздно он выйдет со мной на связь…
Я прибежала к подруге мамы Светы и наскоро собрала вещи. Хозяйке дома не стала рассказывать о произошедшем, лишь поблагодарила за гостеприимство и попрощалась. Затем поймала такси, поехала на вокзал, купила билет на ближайший поезд и села в зале ожидания. Я постоянно оглядывалась в поисках слежки, но ничего подозрительного не замечала. Поезд шел до Алма-Аты, там я пересела на московский. Через три дня в Москве я сделала еще одну пересадку и прибыла в Иваново. Я не сомневалась, что Тихоня таким образом дал мне знак.
В электричке «Москва-Иваново» я познакомилась с пожилой женщиной, Ириной Петровной, которая возвращалась домой из Москвы, где гостила у дочери. Я рассказала ей, что еду в никуда и, видимо, из сочувствия она предложила мне пожить у нее. Плату за комнату брать с меня она отказалась, но попросила готовить и убирать в квартире.
Вот так, еще не приехав в Иваново, я обрела жилье. Фортуна и дальше не покинула меня, как будто судьба изо всех сил старалась дать мне еще один шанс на счастье. Обустроившись у Ирины Петровны, я отправилась искать работу на фабрике. Это было единственным местом, которое связывало меня с Тихоней – если, конечно, я правильно истолковала его намек с адресом на посылке. На фабрику меня взяли сразу, стоило только предъявить трудовую книжку и диплом об окончании курсов закройщиц. Город мне очень понравился и, к своему удивлению, я быстро влилась в фабричный коллектив и даже нашла много подруг. Как-то само собой пришло решение начать новую жизнь. Может, под влиянием Ирины Петровны, а может, я сама осознала, что Тихоня приносил мне только боль… Факт остается фактом: в Иваново я ехала с одной мыслью – найти Тихоню, а приехав, вычеркнула его из жизни.