После этого вопроса повисла какая-то совершенно новая тишина, но на этот раз Джонас не сумел разгадать, что за ней кроется.
– Отец? – Не дождавшись никакого ответа, Джонас еще раз окликнул отца, чувствуя, как в нем просыпается годами сдерживаемая ярость. – Я, конечно, понимаю, что полностью вас разочаровал, но неужели настолько, что вы и одну фотографию повесить не хотите?
– Не надо, Джонас. – Отец так решительно отставил чашку, что она лишь чудом не раскололась на две половинки.
– Но почему? – Он всегда слушал, как они планируют его жизнь, совершенно не интересуясь его мнением, а потом просто уходил и делал по-своему. Но сейчас Джонас больше не хотел уходить. Он хотел четких ответов и понимания. – Я знаю, что живу не той жизнью, что вы для меня готовили, что почти не пользовался теми возможностями, которые вы мне давали, и понимаю, что поступил не слишком разумно, провалившись на экзаменах в шестнадцать лет. – Джонас примирительно улыбнулся, но никакого отклика на его улыбку не последовало. Отец напряженно смотрел куда-то в стену, а белая как мел мать сидела настолько неподвижно, что нельзя было различить даже ее дыхания. – Но, – продолжил он, решив, что наконец-то пришла его очередь говорить, – я защитил магистерскую диссертацию и с нуля создал собственное дело. Я купил дом, стал отличным руководителем и регулярно жертвую на благотворительность. – Джонас почувствовал, что у него дрожит голос. – Однако я до сих пор не сумел понять, почему для вас я так и не стал достаточно хорош. – Он наконец-то это сказал.
– Джонас, я так не могу, – вставая, выдохнула мама.
Это ему показалось или в ее глазах действительно заблестели слезы?
– Извини, я просто не могу. – На мгновение положив дрожащую руку ему на плечо, она резко повернулась и ушла.
Что за… Джонас ждал, что его слова встретят привычным безразличием, вспышкой ярости или прочитают очередную лекцию на тему, чем и как он их разочаровал и испортил жизнь, но только не этого звенящего напряжения и застывших на ресницах слезинок.
Джонас повернулся к отцу:
– Что здесь происходит? Мне кажется, я имею право знать.
Разглядывая толпу встречающих в аэропорту, Джонас заметил двадцатилетнего парня с табличкой, разрисованной сердечками. Бедняга. Еще и цветы принес…
Сам Джонас все никак не мог прийти в себя после вечера в родительском доме и чувствовал, что пока еще не готов ни с кем делиться своими переживаниями, но при этом отлично понимал, что Лори обязательно начнет задавать вопросы. Они же заключили сделку.
– Привет.
Задумавшись, он даже не заметил, как она подошла.