Прошло уже много дней, а ей все никак не удавалось запечатлеть Скотта таким, каким ей подсказывала фантазия. Он был очень мил и старательно смотрел в камеру, но все-таки это было не совсем то, чего она хотела. И вот теперь, кажется, у нее получилось поймать момент. Все самое лучшее происходит неожиданно.
Она уже представляла детали будущей картины. С потрясающей точностью перед ней вырисовывался портрет нового главы семейного бизнеса. Она мгновенно поняла, какие краски нужны, чтобы написать его светлые волосы, ярко-голубые глаза и брови, темные от тающего снега.
Увлеченная мечтами о портрете, Тони достала камеру и сделала несколько снимков. Скотт внимательно смотрел на нее.
Он просто завораживал ее. Не только как художницу, но и как женщину. Сводили с ума веснушки вокруг точеного римского носа, веселые морщинки в уголках ослепительно-голубых глаз, светлые на фоне загорелой кожи. Нет, Скотт Элстром не просто красив – он фантастически красив. Внезапно ей отчаянно захотелось прижаться к его груди, голова закружилась, она едва не упала.
– Ну что, – спросил он, – будем пить кофе?
Ее бросило в жар. Потом в холод. Потом снова в жар.
– Да, да, – прохрипела она. – Как хочешь.
Он смерил ее обеспокоенным взглядом.
– Ты что, простыла? Вот чертовы сквозняки! Ну что же, тогда будем лечиться.
«Это неизлечимо», – подумала она. Почему он так заботлив? Думал бы лучше о работе, благо ее хватает!
– Все нормально, – вымолвила она с трудом. – Просто слишком долго болтала по телефону с Фрейей. Она так рада, что мы заключили сделку!
– А я-то как рад! – воскликнул Скотт. – Так рад, что даже купил вместо пончиков эклеры. Да здравствуют сахар и жир!
Он закатал рукава. Тони была не в силах отвести взгляд от его рук, пока он доставал пирожные.
– Ты просто молодчина! Ведь это была твоя идея – развесить повсюду старые снимки здания. Девица обожает сепию и фото старых экипажей. Конечно, вся эта красота не могла оставить ее равнодушной. Я прямо видел, как салютуют тараканы в ее голове.
Тони улыбнулась и обернула салфеткой эклер, усыпанный сахарной пудрой, чтобы не рассыпать ее по всему кабинету. Она старалась не смотреть на Скотта.
– Да конечно, сепию! Как бы не так! Это ты ее обаял, старый пройдоха.
Скотт ничего не ответил, но по тому, как слегка покраснела его шея, она поняла, что он смутился.
Чтобы перевести разговор, он спросил:
– Ну, и над чем ты сейчас работаешь?
– Над четвертой коробкой. Инструменты были сфотографированы во всех ракурсах, а теперь я думаю заняться старой картой, которую ты показал мне утром. Ты не мог бы мне помочь?