В Кайо и Тампу прибывали кубинцы, спасавшиеся от преследований испанских властей. Лишь в немедленной войне они видели спасение родины, и Марти вынужден был превращаться из катализатора в тормоз.
Он писал на юг, снова и снова убеждая, что можно добиться свободы лишь путем тщательно подготовленной общенародной революции, революции без каудильизма, спешки и авантюризма, революции, глубоко продуманной и вовремя начатой.
Его беспокоили и вновь крепнувшие голоса, которые ратовали за присоединение Кубы к Штатам. Он видел, что эти голоса принадлежат не только людям, лишь недавно вырвавшимся с колониальной
Кубы и поэтому еще ослепленным мишурой американских «свобод». Настойчиво, не брезгуя самыми сомнительными аргументами, за аннексию выступали те, кто опасался всенародного характера будущей революции. Предрекая «террор и хаос», вчерашние латифундисты и предприниматели справедливо считали, что только поглощение Кубы республикой янки вернет им утерянные поместья и фабрики.
2 июля Марти опубликовал в «Патриа» статью «Об излечении аннексией»: «Немало кубинцев и испанцев искренне считают, что мы сможем управлять сами собой только в союзе с чуждой нам страной, хотя она взирает на Кубу как на какую-то факторию и опорный стратегический пункт. Вот почему единственная возможность разубедить тех, кто не верит в наши способности к самоуправлению, — организоваться и победить. Тем самым мы покажем, что не все кубинцы согласны рисковать судьбой Кубы, ожидая помощи от республики, агрессивность которой очевидна».
Через несколько дней он отправился в пропагандистскую поездку по Флориде. Его сопровождали Пойо, Ролоф, Санчес. Они проехали через все города, где жили кубинцы, — Джеконсвилл, Томасвилл, Окала, Сэнт-Агустин, Сэнт-Питерсберг, — и Марти выступал каждый день, с трудом натягивая взятый напрокат фрак.
В Кайо встреча была триумфальной. Президенты клубов начали запись добровольцев. Фигередо, поддержавший это «святое дело», остался тем не менее верен своему скептицизму и привел к Марти эмигранта, уверявшего, что в воздухе Кубы нет и пред-дуновения бури.
— Вы рассуждаете о воздухе, а я забочусь о почве, — сердито ответил эмигранту Марти.
Фигередо удовлетворенно хмыкнул. В глубине души он хотел именно такого ответа.
Чтобы составить окончательную картину положения дел, точно знать, на кого, где и при каких условиях можно будет рассчитывать, Марти сам связался с Гаваной. Вернувшийся из ссылки Хуан Гуаль-берто Гомес прислал с рыбаками в Кайо маленький бочонок рома. Серафин Санчес выбил дно и достал плававшую в роме бутылку с письмом. Гомес коротко сообщал: революционное подполье живет, создание партии одобряется, денег и оружия очень мало.