Молчаливый креол все же появился в Тампе. Когда он постучал в дверь, Руперто едва не убил его подвернувшейся под руку лопатой. Марти успел толкнуть друга под локоть и увел гостя в свою комнату.
Вечером Паулина сказала Марти:
— Ты обидел Руперто, Учитель.
— Этот человек будет среди первых на Кубе, Лина, поверь мне, — ответил Марти.
Забегая вперед, скажем, что он оказался прав. Через несколько лет креол храбро сражался под флагом одинокой звезды и заслужил звание майора.
Спустя две недели Марти покинул Тампу. Он сделал все, что мог. Помимо десяти процентов ежемесячного заработка, уже поступавшего в казну партии, табачники решили отдавать революции и заработок одного дня в неделю — Дня родины. В одной только Тампе теперь ежемесячно собиралось около пяти тысяч песо.
В Кайо фабрик было меньше, поступления оттуда составляли всего две тысячи песо. Скрепя сердце Марти дал согласие на проведение в Кайо лотереи. Ему претил этот американизированный способ финансирования, добровольные пожертвования казались честнее и надежнее, но… Революции был важен каждый цент.
Возвращаясь в Нью-Йорк в декабре, он вез с собой двенадцать тысяч долларов и пожелания клубов юга «начать с наступлением теплой погоды». Он и сам хотел бы того же, но знал, что предстоят еще немалые схватки за умы и сердца.
Декабрь принес очередную замену кабинета в Мадриде. Испанцы заявили о желании мирно решить кубинскую проблему. Они уже понимали, что могут сохранить остров только ценой уступок, и очень хотели, выпустив на сцену реформистов, противопоставить хоть что-то действенным лозунгам Марти о борьбе и единстве.
Не переоценивая новой опасности, Марти тем не менее считал ее серьезной. Остров хотел войны, ждал ее и отказывал реформистам в поддержке. Но именно эта ситуация могла привести к преждевременной, заранее обреченной на неудачу вспышке. Испанцы делали все, чтобы спровоцировать выступление мамби — ведь, раздавив его, они давали реформистам отличную возможность покричать о «напрасных жертвах».
«Своевременность решает многое», — писал Марти Гомесу. 31 января он специально выступил в «Хардман-холле». Доказав недостаточность реформ и даже автономии для достижения национальной независимости, он особо подчеркнул, что «партия взяла священное обязательство не развязывать бездумную войну на Кубе и не участвовать в ней, если она вспыхнет, не вынуждать страну к несвоевременной и некоординированной активности».
В феврале он опять отправился на юг и провел два месяца в переездах из города в город. Все, казалось, было в порядке. Отчисления от заработков табачников поступали регулярно. Но Марти, прекрасно изучивший цены на оружие, видел, что денег все-таки не хватает.