не собирался заходить так далеко. Мы проезжали по улице, когда увидели одну проститутку, наклонившуюся к автомобилю и, по всей видимости, договаривавшуюся с клиентом. И мы решили: «Давай-ка проучим этого типа». Мы тормознули прямо перед его машиной, выскочили из салона и принялись кричать:
Это полиция! Руки вверх!
В руке, словно игрушечный пистолет, я держал бутылку изпод шампуня. Клиент, какой-то старый козел, не на шутку всполошился, дал по газам и смылся. Мы посмеялись и отправились дальше. Но едва мы отъехали, как услышали вой сирен, а в преследовавшей нас полицейской машине, к своему удивлению, на заднем сиденье увидели того самого типа с Индустригатан. «Что все это значит?», — подумали мы. И, конечно, нам следовало уби-
раться отсюда поскорее. Помимо всего прочего, мы были далеко не самыми образцовыми и законопослушными гражданами.·Но, черт возьми, мы же не совершили ничего противозаконного. Пришлось притормозить.
— Мы просто отдыхаем и развлекаемся, — как ни в чем не бывало ответили мы. — Решили немного поиграть в полицейских. Это ведь не возбраняется, не так ли? Мы очень извиняемся.
И полицейские в ответ улыбнулись. Всего и делов.
Вот только незадача: нас заметил еще один тип, из папарацци. Он целый день прослушивал полицейскую волну, и оказался тут как тут, сделав снимки. А я, как идиот, по своей неопытности (тогда все внимание средств массовой информации было для меня в новинку) еще и расплылся в широкой улыбке. Мне тогда казалось, что оказаться на страницах газет очень круто, неважно, забил ли ты потрясающий гол или тебя «приняли» полицейские. Вот я и улыбнулся, как клоун. А мой друг вставил это фото в рамку и повесил у себя на стену. А что вы думаете, сделал тот самый старый козел, которого мы разыграли? Он затем раздавал интервью, где говорил, что на самом деле он благопристойный прихожанин, который всего лишь хотел помочь падшим женщинам. Да иди ты! Но эту историю так раздули, что, поговаривали, некоторые клубы даже отказывались от своих претензий на меня из-за этого инцидента. Хотя, возможно, это всего лишь сплетни.
Однако газеты не успокаивались, и даже некоторые мои одноклубники стали нудеть в том духе, что «ему бы еще надо многому поучиться» или что «он еще такой неотесанный». Это трудно было переносить. Возможно, им нужно было раз и навсегда поставить меня на место. А то, видите ли, появился из ниоткуда, и за неделю привлек к себе внимания больше, чем все они за всю свою карьеру. Но, что еще примечательнее, на полупустых трибунах провинциальных стадионов, где мы играли, стали появляться отдельные солидные личности в строгих костюмах и при дорогих часах. Они явно не были местными.