Когда он съел половину початка, она сказала:
– Вот и произошло ваше крещение американской едой в стиле Аннабел. Ну как?
– Вкусно. Все вкусно. Вы потрясающая повариха.
Она радостно улыбнулась.
– Спасибо. Похвала от самого шеф-повара Каведзали многого стоит. Настоящий комплимент. – Она смотрела на него поверх своего второго початка. – Судя по вашему настроению, у вас выдался удачный день.
– Очень. – Он доел остатки картофельного пюре с цыпленком и расправился с последним, четвертым початком. – Перед тем как вы приехали, я говорил по телефону с хирургом из госпиталя. Он собирается заняться мной в понедельник.
Она замерла.
– Это самая лучшая новость для меня за последнее время.
– Если он сможет меня прооперировать, то я хочу, чтобы моей медсестрой были вы. Я понимаю, что Мел Джардин ждет вас обратно, но мне вы нужны больше, и я заплачу вам столько, сколько скажете.
Второй раз Лукка говорит ей, что она нужна ему как медсестра. Не об этом она мечтала, но пока что рано сказать ему «да» или «нет». Врач вообще может решить не оперировать. Вполне возможно, что Лукке не следует удалять пластину.
– Давайте вернемся к этому разговору после вашего визита к врачу. А пока что вам неплохо прилечь на качели и дать отдых ноге. Посуду я сама вымою.
– Я помогу.
– Нет-нет. Забыли правило? Кто в этом доме готовит, тот и моет посуду.
Аннабел поняла, почему Виетри называют жемчужиной побережья Амальфи. Над деревушкой возвышался собор Святого Иоанна семнадцатого века с изящным куполом из майолики. Богатое сочетание красок на матово-белом куполе было типично для искусства ремесленников Виетри. Коллекционеры во всем мире ценили их керамику.
За последней съемкой Гвилио наблюдал лично. Аннабел была потрясена красотой огромной вазы, которую Гвилио выбрал в художественной студии. На белом фоне – буйство зеленого, оранжевого и коричневого. Вазу стоимостью не одна тысяча долларов водрузили на пассажирское место спортивного автомобиля. На Аннабел было платье без рукавов с этрусским рисунком. С плеч до подола узкой юбки ниспадала царственная накидка. Рисунок на платье повторял узор на вазе. Ремешки светло-коричневых сандалий на высоких каблуках обвивали лодыжки. Парикмахеру пришлось потрудиться, чтобы заплести волосы Аннабел в косы, как носили этрусские женщины, и скрепить эти косички золотой заколкой. Золотые браслеты сверкали на руках выше локтей. Марчелла объяснила, что это копии подлинных этрусских украшений.
Для этой съемки макияж выглядел более театрально: разрез глаз удлинен, помада темно-бронзового цвета. Вся группа одновременно издала удивленный крик, когда Аннабел появилась из фургона.