Она вспоминала ключевые моменты, пока мылась в душе и одевалась. Соображения о смерти лейтенанта Майклса, миссии Уилли Спаркса и исчезнувшего чужака с огромным ножом и улыбкой как у артиста из шоу уродов она отложила на потом. Сначала как минимум две чашки кофе.
Ворон наблюдал, как она прибирает в комнате, но, когда Амейра направилась к дверям, с громким карканьем улетел. Очень странно.
На втором этаже не было следов Маквея, на кухне тоже царила тишина. Амейра решила, что он занят оформлением кучи похмельных хулиганов, которые прошлой ночью разнесли бар ее дяди.
Для них же лучше, если их накажет Маквей, а не дядя. Она хихикнула над этой мыслью, сделала два шага внутрь и остановилась пораженная:
– Дядя Лазрес. Какой приятный сюрприз. Если что, в «Красном глазе» я никого не била.
– Знаю.
– Не хотите ли кофе?
– Кофе – это отвар дьявола.
Как ни странно, его непреклонность ее успокоила.
– Помнится, вы говорили Нане, что я отродье дьявола. Может быть, именно поэтому я не могу начать день без кофеина.
– Похоже на то.
С тех пор как Амейра вошла, он не сводил с нее взгляда черных, как у ворона, глаз, не шевельнулся ни разу, не изменил выражения лица. Взгляд, призванный запугивать. Она выдержала пять долгих секунд, после чего обошла стол и потянулась за кофе, который приготовил Маквей, благослови его Господь.
Лазрес Блюме всегда выглядел примечательно, последние пятнадцать лет никак не повлияли на его имидж.
– Сегодня утром за моим окном сидел ворон. Смотрел на меня, как вы сейчас. Если бы я не знала правды, могла бы поклясться, что вы – это он в человеческом обличье.
– А я бы сказал: ты прикрываешься пустой белламовской риторикой, дабы избежать неприятного разговора.
– Вполне уместно, поскольку я из Белламов.
Он резко наклонился вперед:
– Ты еще и Блюме, не забывай об этом!
– Моя мать…
– Дала тебе фамилию ее матери. Я знаю, как действуют Белламы. Еще знаю, что три человека, с которыми ты связана судебным залом Нового Орлеана, мертвы, а тот, вокруг которого все крутится, вероятно, подстроил их смерти из тюремной камеры.
– Вероятно. К сожалению, доказательств нет.
– И поэтому ты приехала домой. Не смей даже заикаться о том, что это не твой дом! Твоя мать здесь выросла и вышла замуж, ты провела десять летних каникул в этом доме с бабушкой. Как и все мы, ты связана с первыми поселенцами.
Если Лазреса не остановить, он зависнет на фамильной истории Блюме!
– Я слышала, дядя, вас недавно арестовали, вменив пьяное появление и неприличное поведение.
– У меня были на это причины.
Поскольку жестокость не в характере Амейры, она продолжила более мягко: