Переворачиваясь так, чтобы прислониться к двери, Амейра посмотрела на профиль кузины:
– Можешь назвать меня тупицей, Йоланда, но я все еще не понимаю.
– Ты тупица и дура, дура, дура! И понимание этого делает все мои усилия стоящими!
– «Усилия». Это твой эвфемизм для слова «убийство»? Когда ты сошла с ума?
– Ты такой наивняк! Люди умирают каждый день. Некоторые естественной смертью. Иным помогают. Я поддерживаю второе. И в подтверждение сказанного о женщинах и пистолетах дополню: Ханна не единственная, кому я «помогла». Еще я замочила симпатичного ублюдка с ножом, который выбрал шлюху с бульдожьей челюстью, а не меня. Должна признать, в тот вечер все было слегка размыто, но, думаю, сначала я пустила пулю в нее, а потом уже разделалась с ним. Ты не поверишь, эта сука наставила на меня пистолет как раз в тот момент, когда я наставила на нее свой! Вот тебе и странные совпадения!
Йоланда понятия не имела, кого убила в том переулке. Амейра попыталась высвободить щиколотки.
– Йоланда! Ой! Черт.
– Чуть не откусила язычок, сестренка? Не волнуйся. Ты скоро помрешь. И это уже не будет иметь значения.
– Угу, это я уже поняла. Правда, до сих пор не понимаю за что. Я знаю, ты меня ненавидишь.
– Ненавижу, презираю, наслала на тебя тысячу проклятий, которые, к сожалению, не сработали. Теперь нет смысла что-то скрывать.
– Согласна, мы не дружим. Мне никогда не нравился брат Джейка, но, полагаю, убивать его было бы чересчур. Поэтому мне кажется, ты сделала это по какой-то другой причине, чем ненависть.
– Ну да. – Йоланда снова заерзала ягодицами по сиденью, танцуя и напевая песню «АББА»: – «Деньги, деньги, деньги. Я хочу их, милая. Когда окочурится богатей».
Удивление на секунду затмило все остальные чувства Амейры.
– Так вот ты о чем? Деньги?!
– Деньги богатея. Самого богатого в Лощине и Бухте.
Наконец-то недостающий кусочек головоломки встал на свое место.
– Господи боже мой! Сунитиниб. И эверолимус. Первый стоял чуть дальше на полочке. Он должен был быть выписан раньше.
– Это говорят врачи вместо «Ах, какой же тупой задницей я была!». Ты и есть она. Но жизнь драгоценного дядюшки подходит к концу, тикает, как восьмидневные часы, отстукивающие последние несколько минут.
Амейра слышала ее только наполовину. Она была слепа! Она ведь видела эти лекарства в ту ночь, когда искала антацид! Видела, но не сообразила.
– Прекрасно видела деревья. – Она вздохнула. – И полностью пропустила за ними лес.
– Опять докторская болтовня, которая, как я понимаю, значит, что твой куцый крошечный умишко не допер до того, что не секрет для большинства студентов-медиков первого курса.