Клео положила ладонь ему на пресс, почувствовала, как он напрягся. Ее ладонь поползла вверх, к свежей повязке, затем сдвинулась вбок и прошлась по растительности на груди и плоскому соску.
Едва уловимый стон сорвался с губ Джека, когда Клео провела кончиком ногтя по нежной ареоле.
– Ты ведь помнишь ту ночь? Я ждала тебя. Ты не думал о том, кто принес в твою машину шампанское и плед? Кто сделал так, чтобы заиграл диск «Лучшие медленные танцы», когда пришла моя очередь танцевать с тобой?
– Кажется, понял. – Джек сомкнул пальцы вокруг ее руки так, что Клео больше не могла к нему прикасаться. Его большой палец поглаживал ее ладонь. Это была сладкая пытка. – Но потом ты решила, что Сэм – вариант получше. – В голосе Джека слышались злость и обида.
– Я использовала Сэма. Без зазрения совести. Не подумав. Теперь понимаю, как это выглядело. Я просто хотела, чтобы ты меня заметил.
– О, и я заметил!
Клео провела рукой по волосам Джека и поцеловала его в уголок рта.
– Я хотела разбудить в тебе ревность. Неужели ты не понял?
– У меня не было права ревновать тебя. – На последнем слове рука, державшая ее ладонь, сжалась крепче.
– А ты ревновал, Джек?
– Ради бога, Клео! Тебе было шестнадцать!
– Ты не ответил на мой вопрос.
Джек отпустил ее руку, чтобы потереть шею.
– Тебе было шестнадцать. Вот мой ответ.
– Мой милый Джек. – Клео положила ладонь ему на грудь. – Как всегда упрям. – От легкого толчка Джек безвольно упал на спину.
Откинув простыню быстрым движением, Клео почувствовала, что тело ослабело. Руки упали. Во рту пересохло. Пульс участился. Она была в восхищении.
Возбужденный Джек был умопомрачительно мужественен. Все в нем дышало мощью и сексуальностью, не только широкая грудь и подбородок.
Он излучал леность, но она чувствовала скрытый за этим смертельный подтекст, увидела льва, готового к прыжку. И уязвимость.
Глядя ему прямо в глаза, Клео дрожащими пальцами расстегнула молнию до пупка, открыв кружевное белье. Джек никак не отреагировал. Он не сводил глаз с лица Клео, и что выражал этот взгляд, не ясно. Однако на шее напряглась жилка, его дыхание стало хриплым и прерывистым.
Клео медленно наклонилась и, позволив инстинктам вести ее, прижалась к нему, скользнув животом по его бедру. Губы Джека беззвучно зашевелились. Словно он ругался. Или молился. Его взгляд стал безумным и диким.
Клео лихорадило от неведомой прежде восхитительной женской силы, набиравшей мощь внутри.
– Мне больше не шестнадцать, – с придыханием сказала она и поцеловала Джека.
Его соблазнительные губы были упругими и теплыми. Клео готова была съесть его с тостом на завтрак. Единственным барьером, разделявшим их, стал ее костюм из искусственной кожи, но он не мешал прижиматься к отвердевшей плоти.