Та, ради которой он после боя примчался на пулеметной тачанке в парк, была здесь. Он застал ее одну на сцене. Увидев вооруженного человека в бурке, она метнулась белой испуганной птицей.
— Не бойтесь, Софья Андреевна, это я…
— Вы?..
Это был тот самый красный командир, который на каждом концерте дарил ей букеты роз и награждал аплодисментами. Она не знала почему, но все же ей были приятны его букеты роз и громкие хлопки. Она подошла к нему.
— Мне страшно. Я, кажется, слышала выстрелы. Скажите, что происходит? Я пришла на концерт… Но актеры не появляются. Публики нет.
— Сегодня другой концерт… Музыканты — пулеметчики.
— Вы пугаете меня…
— К городу подходят петлюровцы.
— Боже мой… Неужели это правда?
— Правда… — Он выпрямился. — Выслушайте меня, Софья Андреевна. Я пришел к вам… Вернее, за вами… Я люблю вас. Будьте моей женой.
— Женой?!
— Решайте здесь, сразу.
— А как же мои родители? Что они подумают обо мне?
— Когда вернем Житомир… все объясним… Я боюсь потерять вас.
— У меня голова идет кругом.. Давайте на один миг заедем к родителям.
— Поздно. На вашей окраине уже петлюровская разведка.
— Дайте мне хоть минутку подумать, собраться с мыслями.
— Решайте, Софья Андреевна.
И снова она заметалась по сцене.
— Боже мой… Это же как с обрыва…
— Решайте. Она остановилась.
— Я согласна. Навсегда! На всю жизнь вместе!
Летят по улицам Житомира быстрые кони. Подковы и железные шины высекают в сумраке искры. Останавливаются редкие прохожие. С удивлением смотрят вдаль. А там на пулеметной тачанке мелькает в клубах пыли белое платье и черная бурка…
Машина командующего мчалась по той же самой дороге, где когда-то гремела железными шинами его пулеметная тачанка.
В дороге сразу сказались долгие бессонные ночи. В Святошино он приехал усталым. Но отдыхать было некогда. Тихо шумела сосновая роща. Кирпонос быстро зашагал по тропке, спустился в подземное убежище.
Пуркаев оторвался от карты. Блеснув квадратными стеклышками пенсне, он сказал:
— К нам прибыл новый член Военного совета — дивизионный комиссар Евгений Павлович Рыков. Я только что разговаривал с Генштабом, меня отзывают в Москву. Начальником штаба фронта будет назначен генерал-майор Тупиков. — Всегда необычайно суровый и строгий, Пуркаев неожиданно весело рассмеялся: — Везет же вам, Михаил Петрович, на военных атташе. Прямо дипломатический корпус. — И сухо добавил: — Тупиков не только атташе. Он был начальником штаба Харьковского военного округа. Бывалый, опытный человек.
Кирпонос приблизился к Пуркаеву:
— Желаю вам удачи в Москве. Мы еще встретимся и многое вспомним. Ну, а где же ваш Рыков?