В углу комнаты над большой жаровней был сооружен вертел для копчения мяса. Глядя на него, Грачу почудилось, что он улавливает запах костра и жженой кости. Передернувшись и отмахнув от себя эти дьявольские мысли, он пошел дальше. Поодаль, уютно вписавшись в этот смертоносный интерьер, высилась гильотина. Это безжалостное орудие убийства многих времен и народов прошлого вызывающе стояло с поднятым в готовности ножом и походило на разинутую пасть голодного зверя, готовую в любую секунду заглотить жертву. Тут же был подвешен на цепи к потолку огромный котелок, наполненный доверху какой-то жидкостью.
Рядом с орудиями убийств и пыток времен инквизиции покоился и представитель нового времени — электрический стул. Леденящий цвет стали этого монстра заставлял содрогаться и трепетать. Грач стиснул зубы, стараясь не поддаваться панике и страху.
Дальше в этой кунсткамере смерти вдоль стены стояли застекленные шкафы, на полках которых покоились всевозможные пузырьки и колбы. Пробежав глазами по наклейкам на них, Семен Семенович прошептал:
— Господи, да ведь это наркотики и отравляющие вещества всех мастей и калибров! Пожалуй, всего этого запаса вполне хватит для уничтожения не одного миллиона людей. Что же они задумали? Чем занимается это тайное общество?
Взглянув вперед, Грач увидел между шкафами грубый дубовый стол, по-видимому, предназначенный для хозяина этой комнаты. На столе лежала кипа бумаг, аккуратно сложенная и подшитая багровой лентой. Пробежав глазами надпись на верхнем листе, Грач остановился. На секунду ему показалось, что смысл надписи просто померещился, и он, вернувшись к столу, взял пачку бумаг в руки. Сомнений не было — он действительно видел «список обреченных». По телу Семена Семеновича пробежал озноб, лицо побелело, колени подкосились, и он чуть было не упал, вовремя опершись о стол. Открыв дрожащей рукой первый лист, он принялся читать незнакомые фамилии. Его глаза среди чужих имен автоматически высмотрели имена знакомых и свое собственное, боясь при этом его обнаружить. И вот в конце первого листа списка была дописана от руки и его фамилия, а рядом стояла жирная красная галочка. Словно разряд молнии прошел через все тело Грача. Он стиснул в руках бумаги, не осознавая, что делает и что делать дальше.
— Нет, этого не может быть! — забубнил он. — Ведь это смертный приговор… И я в списке обреченных, да еще помеченный галочкой… Но почему? Пресвятая дева, какую же участь уготовили для меня эти жуткие уроды? Откуда они меня знают? В чем моя вина перед ними?