– Ты спал с ней? – Она не пыталась смягчить грубость вопроса, просто хотела знать.
– Нет. – Его губы затвердели.
– Ты хотел?
– Нет.
Ага. Консультанты обязаны быть красивыми и стройными, ухоженными, как бриллианты, и она не верила, что женщина не интересовалась Лукой. Нет в мире женщины, которой он был бы неинтересен.
Он опять разозлился:
– Если бы я хотел, уже имел бы ее.
К настоящему моменту Эмили передумала достаточно, чтобы поверить ему. Он решительно делит свою жизнь на отсеки и очень дисциплинированный, чтобы размывать границы дозволенного им самим. Слишком много боли в прошлом?
Лука наклонился, пристально глядя ей в глаза, все еще чувствуя потребность говорить на повышенных тонах, и выстрелил словами ей в лицо:
– Значит, так, Эмили, мне некогда тратить время на пустую болтовню. – Он стиснул зубы. – В восемь вечера. Здесь. Надень что-нибудь поприличнее.
Эмили отпрыгнула, услышав такие бесцеремонные и наглые инструкции, будто получила пощечину, вся ее симпатия мигом улетучилась. Значит, он думает, она поставит его в неловкое положение? У нее плохие манеры? Нет вкуса? Очевидно, нет хорошей одежды? И он не выходит с ней, потому что она недостаточно хороша, чтобы их видели вместе?
Секунду Лука стоял, уставившись на нее, удивленно и расстроенно пыхтя. Короткое, резкое, грубое ругательство, и он ушел. Через три секунды дом затрясся от того, как он хлопнул дверью.
Эмили сосчитала до двадцати и отправилась на поиски гриссини. Нужно что-нибудь пожевать, заглушить злость и избавиться от чувства вины, именно сейчас в ней предостаточно скопилось и того и другого.
Микаэла сидела на скамейке в кухне, с трудом поддерживая обычное дружелюбное выражение лица. Эмили зашла в кладовую, чтобы понять, что из их разговора та слышала. Кровь прилила к щекам. Вчера утром они с Лукой уподобились кроликам, сегодня орут друг на друга. Это не способствует приятной рабочей атмосфере. Но Микаэла была занята приготовлением пищи, ни на что не отвлекаясь.
– Где Марко? – Еще одна ужасная мысль пронзила ее: неужели бедный малыш прячется где-нибудь под лестницей?
– Он сегодня играет у соседей.
Эмили с трудом выдохнула, обрадовавшись тому, что мальчик не стал свидетелем этой бойни.
– Прошу прощения, если я…
Микаэла положила на стол нож, которым резала помидоры, и энергично повернулась к ней лицом.
– Я хочу тебе кое-что сказать. Это очень личное, надеюсь, ты не будешь возражать. – Все выглядело так, будто предыдущие пять минут она сочиняла речь и, наконец, решилась произнести ее вслух.
Гриссини застыла в воздухе на полдороге ко рту, Эмили пыталась понять, к чему она клонит.