– В курсе чего? – удивилась Фи, входя в комнату.
– Кажется, подружка моего младшего брата вовсе не та, за кого себя выдает.
– Ты не знаешь этого наверняка, – запротестовал Дилан.
– Не суди поспешно, Дилан. Точно я знаю лишь одно – что ребенок, которого она носит, скорее всего, твой. Все то время, пока она жила в Шайенне, она вела себя хорошо. Мой сыщик не смог нарыть на нее за этот период никакого компромата. Но тогда сам собой напрашивается вопрос: с чего это она так в тебя вцепилась? А может, она планировала эту беременность с самого начала?
– Ты ублю…
Дилан кинулся к брату, но Фи встала между ними, глядя то на одного, то на другого.
– Парни, надеюсь, разговор не перерастет в драку? Не хотелось бы на сегодняшней церемонии открытия объяснять прессе, откуда у вас синяки.
Ее слова убедили Дилана разжать кулаки, которые он уже собирался пустить в ход.
– Ты перегнул палку, Сэйдж, – прорычал он.
– Разве можно винить меня в том, что я пытаюсь оградить тебя от неприятностей? Сперва прочти статьи, а потом сам решишь, что об этом думать.
Братская забота сумела пробиться сквозь бурлящую ярость.
– Хорошо, – согласился Дилан, стиснув зубы.
– Оставляю вас. Фи, тебе тоже, наверное, следует прочесть этот отчет. – Дилан хотел возразить, но брат снова не обратил на это внимания. – Если мой парень смог откопать эту информацию, то это под силу и тем, кто хочет причинить нам неприятности.
Сэйдж повернулся и вышел, а Фи громко выдохнула и сказала:
– Ух ты! Вот это накал страстей? Из-за чего это вы?
– Он раздобыл кое-какую информацию про Дженну.
– Правда? Может, не надо?.. – Ее голос пресекся.
Дилан вздохнул.
– Надо. Вот. – Он подвинул к ней газетные вырезки.
Дилан дочитал уже начатую статью и ощутил, как в нем растет гнев к отцу Дженны за его бессердечное поведение с женщинами. Многие из них были вдовами и искали дружеского общения с мужчиной, даже любви, а Джеймс Монтгомери в ответ опустошал их банковские счета, оставлял с кучей долгов и бросал. А если бы что-то подобное произошло с тетей Марлен?
Дилан решительно взял следующую статью. «Замешана ли в этом дочь?» – вопрошал заголовок. На газетной полосе красовалась большая фотография Дженны. На ней она была гораздо моложе, чем сейчас, с обритой головой, повязанной платком. И хотя в то время ей не могло быть больше четырнадцати или пятнадцати лет, ее красота была заметна уже тогда, что особенно подчеркивало отсутствие волос – из-за этого ярче выделялись огромные карие глаза и милая улыбка.
Факты, излагаемые в статье, были неумолимы: отец Дженны, используя ее фото, создал в Интернете страничку, чтобы собирать деньги якобы на лечение больной раком дочери. Дилану не хотелось верить газетным строчкам. Хотя не было доказано соучастие Дженны, так и остались открытыми вопросы: знала ли она об этом и куда делись украденные деньги?