– А и правда, чего там под ногами путаться! Иди домой, Яночка. Отдохни… Там Тарас приехал.
Янка встала. Постояла у двери. Бабушка и её помощница, тётя Валя, смотрели жалобно, сочувственно.
– У него мама ребёнка ждёт.
– Да, я знаю. Знаю…
Домой не хотелось. Хотелось поговорить с мамой, но она приедет поздно вечером. Мама работала в магазине в Феодосии с утра до вечера каждый день, кроме вторника и четверга. Она давно превратилась в подобие той мамы, которая так смело привезла их сюда. Почти не разговаривала, совсем не смеялась. Она так уставала, что не выносила громких звуков. Даже Ростик это понимал и делал телевизор потише, когда мама приходила домой.
«У нас осталась только мама, – подумала Янка вдруг. – Надо её беречь…»
Никогда раньше Янка не думала про отца, как про что-то невозвратное, он не был для неё потерянным навсегда. Скорее это было похоже на его командировку или их затянувшиеся каникулы. Почему же именно сегодня, когда погиб отец Таля, она вдруг ощутила, что и её отца уже не вернуть? Раньше она только злилась на него за предательство, а сегодня – потеряла.
«Вы же с Виталиком друзья… Я думала, ты сходишь, поддержишь его», – пронеслось у неё в голове. Надо идти.
Она, конечно, знала, где живёт Таль. Сколько раз раньше, когда были не старше Ростика, они забегали между купаниями к ним, и тётя Нияра угощала их творожными шариками, курутами, самсой и особенными, какие только в Крыму Янка и пробовала, чебуреками. Давно Янка не была у Таля. Выросла и стала стесняться. Да он и не звал.
Янка шла и мяла в кармане деньги. В шкатулке у неё было раза в три больше, чем дала сейчас бабушка. Но Янка не хотела оттуда брать. Всё-таки это на поездку домой. Один раз возьмёшь, потом всё, пиши пропало, всё время будешь брать.
«Сказали же в школе у родителей взять», – оправдывала себя Янка, но почему-то всё равно не помогало. Было стыдно, что она не хочет брать свои отложенные деньги, будто она их украла. У Таля.
Вот их калитка. Во дворе полно народу, много женщин, все с красными глазами. Они входят в дом, выходят, садятся на скамейку во дворе, заходят опять. Они вытирают глаза кончиками платков. Угрюмые мужчины молча курят в углу двора, почти у самой калитки. Янка шла вдоль забора, смотрела через узкие планки, что там происходит, но всё это скользило мимо неё, как сама она скользила глазами по лицам, не замечая, что вон стоит её дед, а вон вышли из дома Дашины родители. Маленькая девочка, лет трёх, наверное, деловито одевает куклу на скамейке, девочка бросает взгляды на всех этих людей, будто сердится, что они пришли…