Все, что меня волновало еще минуту назад, тут же перестало быть существенным. Самой главной задачей на этот день стало узнать, кто она и в каком классе учится. И почему я не видел ее раньше.
Напрочь убивающая мою репутацию среди учителей дружба со всеми школьными двоечниками и хулиганами сделала свое нужное дело – уже на первой перемене я знал, что учится она в девятом «Б», т. е., на год младше меня, а зовут ее Маша. Маша Онегина, которая всего пару дней назад приехала аж из Владивостока – ее отца-военного перевели преподавать в наше местное военное училище.
Каждый день всей моей последующей жизни был наполнен прекрасным смыслом – быть рядом с ней. Наши нечастые и недолгие разлуки превращались в немыслимые пытки, когда я просто не находил себе места, еле переживая эти бесконечные дни. Все другие события и обстоятельства моей жизни – окончание школы, поступление в университет, игры в прятки с военкоматом, работа, общение с друзьями и родственниками, покупка квартиры, решение каких-то проблем – были только фоном для непрекращающегося бенефиса главной героини моей пьесы. Мы поженились, едва лишь ей исполнилось восемнадцать, и я никогда не жалел об этом. Я настоял на том, чтобы она оставила свою прекрасную фамилию, хотя все наши родители были против, а большинство моих друзей выразили эдакое молчаливое недоумение. Но, как и тогда я был уверен, так и сейчас считаю, что Маша Онегина – это очень круто звучит.
За время, прошедшее с момента нашей первой встречи, из девочки-подростка неземной красоты она превратилась в прекраснейшую взрослую девушку – мечту любого альфа-самца. Иногда, в присущие мне периоды самоуничижения, я просто не мог поверить в то, что она тратит свою жизнь на меня – угрюмого циника не самой приятной наружности.
В двадцать шесть лет она стала директором местного филиала огромной международной компании, а я даже два раза писал о ней большие статьи для журнала, в котором работал. «Паразитируешь на моем успехе!» – шутила она, и это, несомненно, было правдой, потому что ее комментарии по разным важным информационным поводам очень часто были исключительным эксклюзивом, доступным только мне.
Я чувствовал себя самым счастливым мужчиной планеты, не завидовать которому мог разве только Брэд Питт.
И вот сейчас я стоял перед дверью собственной квартиры, держа ключи в руках, и попросту боялся сделать шаг в будущее, которое не предвещало мне ничего хорошего.
@@@
Впрочем, в квартире меня никто и не ждал. Нет, не то, чтобы мое возвращение снова помешало Маше трахаться, а просто никого не было дома. В этот момент я очень пожалел, что у нас нет кошки или хотя бы какого-нибудь хомячка – было бы кому так привычно сказать: «Привет! Я дома!»