Вообще, было такое ощущение, что всю эту неделю, что меня не было, квартира пустовала: пыль, нетронутые продукты в холодильнике, упавшая с вешалки куртка в прихожей, посуда в раковине с засохшими остатками еды. Даже бокал, из которого я пил непосредственно перед уходом, стоял на том же месте. Маша [тот еще «бытовой фашист»!] никогда не допустила бы подобного.
Пока я трусливо отсиживался на той самой детской площадке, затем поднимался по лестнице, а потом еще минуты две стоял перед дверью квартиры, нервно теребя ключи в руке, я ожидал чего угодно: нового скандала, драки, истерики, присутствия ее психопатки-мамы, очередного потока оскорбительных откровений, выстрелов в лицо, в конечном итоге; но никак не этой безразличной пустоты, которая лишний раз демонстрировала мою теперь уже полную ненужность здесь.
Накопившееся нервное напряжение и ожидание катастрофы, очевидно, требовали какого-то выхода, поэтому я минут десять попросту бесцельно шатался по квартире, вслух напевая мелодию еле знакомой песни. Все мои мысли были заняты только тем, чтобы вспомнить текст, название и исполнителя этой самой песни. Впрочем, время от времени я останавливался и громко произносил одну из двух фраз: «Вот сука!» или «Вот блядь!». Весь остальной накопленный за годы словарный запас куда-то испарился.
«В нашей школе стрельба: пиф-паф!
Грустный парень с ружьем отца…»
Вот что это была за песня. Группа тверских алкоголиков с идиотским названием «Пионерлагерь пыльная радуга». Один мой приятель прислал мне ее за пару дней до того, как я сбежал от Маши. Всю эту неделю [точнее, те несколько дней, что сохранялась зарядка] мой плеер играл попеременно всего две песни: вот эту и еще что-то из Blur.
Я моментально успокоился. Все сразу же стало ясно: нужно зарядить и включить телефон. Я как-то не ожидал, что мой алко-тур затянется так надолго, поэтому даже не подумал о том, чтобы взять зарядники для телефона и плеера. Впрочем, я вообще-то и не собирался в продуманное и радостное путешествие с непременным посещением коралловых рифов и гламурненькой тусовочкой на частной яхте где-нибудь недалеко от Мальдивских островов, поэтому, думаю, больше даже ничего объяснять не стоит.
Двести сорок два сообщения. Практически все одинакового содержания: «Этот абонент звонил вам Х раз».
Мама. Папа. Главный редактор моего журнала. Ее мама. Ее папа. Моя бабушка. С десяток наших друзей. Штук двадцать незнакомых номеров. Хотя лидером по количеству смс, конечно, был мой банк, который скрупулезно, исключительно честно соблюдая договор, извещал меня о том, сколько именно и где я потратил…