Наташа молчала, только про себя переводила историю Радима на язык эзотерики: старушка жила возле кладбища и не могилки своих пошла проведать, а потянуло её на колдовскую силу Радима, неизвестно как попавшего на то кладбище, - надо бы посмотреть по карте, далеко ли Верхнее что-то от Радимовки. Сила у парня не просто громадная, но неупорядоченная, стихийная. Блоков он ставить не умел... Глупо говорить - не умел. Не знал вообще, что с ним. Поэтому сила стихийно распространялась вокруг него, и женщина почуяла её тоже на уровне инстинктов. Вот почему она смогла дотащить парня до дома, да ещё и на печь сумела поднять. А когда Радим на печи оказался, дом начал наполняться силой, которую ощутили соседи. И пошли в дом, а чтобы объяснить себе странное притяжение, придумали причину - помочь одинокой старушке.
И ещё раз вспомнила: Радимовка при Кирилле Радимове процветала.
То же начало происходить с деревней с полузабытым парнем названием "Верхнее неизвестно что". Сила Радима начала подзуживать жителей деревни, наполнять их и требовать от них действия.
И ещё. Если Радим не помнил первых дней после побега, значит...
Наташа вздохнула. Может, она и не права, но, кажется, переданная дедом или самостоятельно отошедшая от умирающего колдуна сила начала приноравливаться к парню, совмещаться с ним, адаптировать его к себе - или наоборот. Поэтому Радим не помнил первых дней осознанно. Сила-то с ним осталась неуправляемой, стихийной.
- ... В общем (Наташа улыбнулась: кажется, любимое словечко у Радима), они ей за три дня, пока я лежал на печи, сделали много чего. Когда пол перекладывать начали, я уже очнулся, и она меня в садовую баньку перевела. Банька была ещё меньше, но у неё преимущество перед избой было: она была глухой совсем - то есть звук из неё не слышен. А это было хорошо, потому что как я очнулся, я орать начал. - На этот раз он усмехнулся нехотя. - Ну, то есть не всё время, а по ночам, когда спал. Я-то сам не знал, что ору. Спал же. Бабулька сказала. Я её здорово напугал в первую ночь. Мы с ней поговорили насчёт того, откуда я и кто. Она глуховата была. Решила, что меня Дмитрием зовут, Димой звала. Ну, я что? Сам тогда не оклемался. Дима и Дима. Ещё думал, а если и в самом деле меня так зовут? Она рассказала, что нашла меня на кладбище. А я... Я пытался вспоминать - и ни фига не вспомнил. Знаешь... жутко было. Думаешь-думаешь, что там - всего несколько дней назад. И - будто стенка... Ну, бабулька рассказала про мужиков, что они ни с того ни с сего начали ей помогать, а завтра будут разбирать пол в избе, и я согласился переехать в баньку. А что? Там хорошо было. Там сухо было, вениками пахло и яблоками. Она устроила меня в предбаннике. Маленькое такое местечко, как раз, чтобы вытянуться на полу. А я немного погулял по саду, а потом - так спать захотелось... И лёг, хотя знал, что она должна принести мне ужин. В общем, я просыпаюсь, а меня трясёт по-страшному - и воет кто-то надо мной. Я сам испугался, вскочил, а бабулька плачет надо мной. Как успокоилась - рассказала. Принесла мне ужин, только дверь в предбанник открыла - а я плачу и кричу в полный голос. Как будто меня бьют изо всех сил, но кричал не защищаясь, а другое... - Он замолчал, словно снова переживая то потрясение, которое испытал, услышав впервые о себе странное и даже страшное.