– Да простит мне Аллах такую дерзость, красавица… Но смею ли я спросить, как зовут тебя?
Вместо красавицы ответила ее служанка.
– На моей далекой родине принято, чтобы юноша первым называл свое имя! К этому привыкла и моя госпожа!
– Повинуюсь. Меня зовут Аладдин, я сын Салаха, мастера золотых дел.
– Но почему тогда ты здесь, на базаре, с корзинкой зелени? Почему не в мастерской своего отца? Разве не достойно для юноши создавать прекрасные украшения?
– Но разве, о глупая служанка, для юноши не достойно иногда помочь матери с покупками? Что зазорного в том, что я принесу ей пучок зелени, чтобы она не толкалась на городских улицах?!
«Достойные речи, мальчик!» – заметил Алим, никогда на смыкавший глаз и с некоторых пор недреманно следивший за Аладдином. Нет нужды говорить, что слов этих не услышал никто, но почему-то самому юноше на мгновение показалось, что он опять в пещере, и холодный огонь лампы вновь пляшет у него перед глазами. Миг – и наваждение исчезло.
– Достойные слова, Аладдин, сын мастера Салаха, – проговорила красавица. – Не удивляйся вопросам моей служанки, юноша. Она росла вдали от просвещенного мира, и от ее понятий о достойном для мужчин и женщин, боюсь, веет седой стариной.
Служанка выпрямилась, бросив гневный взгляд на госпожу, но перечить не стала.
– Теперь могу назвать свое имя и я. Меня зовут… Алия.
– Позволено ли мне, госпожа, будет спросить имя твоего отца?
– Он… Он далеко отсюда и его имя ничего не скажет тебе.
– Жаль, – лицо Аладдина омрачилось.
– Что так опечалило тебя?
– Если бы отец твой был здесь и если бы ты, прекраснейшая, да хранит Аллах твой несравненный лик, назвала мне его имя, я мог бы ступить на порог твоего дома, чтобы просить у отца твоего милости назвать тебя своей женой!
– Наглец!.. – Будур, ибо это, конечно, была она, на миг сбросила маску иноземной гостьи прекрасного Багдада и сорвалась на крик.
– Госпожа, – прошептала служака, – остановись! Ты же только дочь франкского купца…
И Будур, пытаясь сдержаться, рассмеялась. «О Аллах! Еще минута, и я бы позвала мамлюков или даже самого гулям-дари на помощь!»
Но надо было как-то сохранить лицо, и царевна проговорила:
– Наглец! Но почему же ты не спросил сначала у меня, согласна ли я стать твоей женой? На моей далекой родине спрашивают сначала девушку.
– Но я не знаю, о Алия, обычаев твоей родины. И потом, а если бы твой отец отказал мне?
– Но для этого нужно все-таки спросить его.
– Госпожа, прости, что прерываю вашу беседу, но… Разве достойно тебя сватовство этого юноши? Пусть он и сын мастера золотых дел, но он же из простонародья! – в голосе служанки звучали ужас и отвращение.