— Как делишки? — поинтересовался Бруно у Гая, налив себе выпить.
— Хорошо. Очень хорошо.
Гай твердо решил не терять самообладания — даже если для этого придется прибегнуть к анестезии. Он уже успел два или три раза хлебнуть неразбавленного виски на кухне. Но, сам того не желая, при первой возможности ретировался в угол гостиной, где была винтовая лестница. Всего на минутку, просто чтобы прийти в себя… Он взбежал по ступеням наверх, скрылся в спальне, приложил холодную ладонь ко лбу и медленно провел ею вниз по лицу.
— Прошу прошения, я тут осматриваюсь, — произнес женский голос с другого конца комнаты. — Ваш дом прекрасен, Гай. Я прямо очутилась в девятнадцатом столетии.
Хелен Хэйберн, подруга Анны со школьных лет на Бермудах. Она стояла рядом с комодом — в котором Гай держал маленький револьвер.
— Конечно, осматривайтесь. Я просто зашел за платком. Вам чего-нибудь налить? — Гай полез в правый верхний ящик, где лежал револьвер и носовые платки, одинаково ему ненужные.
— Ах, наливай не наливай, лучше мне не станет…
Видимо, Хелен переживала очередной период хандры. Она была художником-оформителем, по мнению Анны, очень хорошим, но имела обыкновение брать заказы, только когда подходили к концу деньги, поступавшие на ее счет раз в три месяца, а также время от времени впадала в депрессивное состояние. Гая она недолюбливала с того дня, как он проигнорировал приглашение к ней на вечеринку. Гай подумал, что Хелен его в чем-то подозревает. Иначе почему она сейчас в их с Анной спальне? Зачем притворяется, что алкоголь ударил ей в голову сильнее, чем на самом деле?
— Гай, неужели вы всегда такой серьезный? Знаете, что я сказала Анне, когда она собралась за вас замуж?
— Что она сошла с ума?
— Я сказала: «Он же такой серьезный! Очень красивый, вполне возможно, гений, но такой серьезный! Как ты его терпишь?» — Хелен подняла к нему хорошенькое, слегка квадратное лицо, обрамленное белокурыми волосами. — Вы даже не пытаетесь это отрицать. И наверняка вы слишком серьезны, чтобы поцеловать меня.
Гай сделал над собой усилие, наклонился к ней и поцеловал.
— Разве это поцелуй?
— Вы же хотели, чтобы я не был серьезным.
Он вышел. Наверняка она теперь скажет что-нибудь Анне. Например, что обнаружила его в спальне пьяным в десять вечера. Или захочет сунуть нос в ящик комода и найдет револьвер. Впрочем, он сам в это не верил. Хелен, конечно, глупа, и непонятно, что Анна в ней находит, но ссорить подругу с мужем она не станет. И лазать по шкафам тоже — она не любительница совать нос в чужие дела, так же как и Анна. Господи, а ведь он все это время хранил револьвер в спальне… совсем не боялся, что Анне придет в голову заглянуть в ящик комода, как не боялся того, что она вскроет его письма.