— Знаешь, я умираю как хочу посмотреть на Австралию. — Мать с аппетитом жевала тост, изучая карту, разложенную на кофейнике.
Бруно ощутил странное покалывание ниже спины.
— Ма, мне нехорошо.
Ее обеспокоенный взгляд напугал его еще больше — он вдруг понял, что она ничем не сможет ему помочь.
— Что такое, милый? Что мне сделать?
Бруно метнулся к двери, тошнота подкатывала к горлу. В ванной у него потемнело в глазах. Он ввалился к себе, выронил закупоренную бутылку виски на кровать.
— Чарли, что с тобой?
— Мне надо прилечь.
Он завалился на кровать, однако легче не стало. Отмахнулся от матери, сел, тут же захотел снова лечь и поэтому вскочил на ноги.
— Кажется, я умираю!
— Ляг, милый! Давай я принесу тебе… давай принесу горячего чаю?
Бруно сорвал с себя смокинг, затем пижамную рубаху. Он задыхался, хватал ртом воздух. Он на самом деле чувствовал, что умирает!
Мать прибежала с мокрым полотенцем.
— Что болит? Живот?
— Все болит!
Он сбросил тапки, хотел распахнуть окно и обнаружил, что оно уже открыто.
— Ма, я умираю! — воскликнул он, обливаясь потом. — Я умираю?
— Я принесу тебе выпить!
— Нет! — взвизгнул Бруно. — Врача мне! И выпить!
Негнущимися пальцами он развязал веревочку и стянул с себя пижамные штаны. Что с ним происходит? Это не обычная утренняя трясучка. Он слишком слаб, чтобы его трясло. Бессильно повисшие руки покалывало, как иголочками. Бруно поднял их к лицу. Пальцы у него скрючились, и он никак не мог заставить их разжаться.
— Ма! У меня что-то с руками! Ма, смотри! Что это? Что это?
— Вот, выпей!
Горлышко бутылки зазвенело о край стакана. Бруно не мог ждать. Он выскочил в коридор, сгорбившись, в ужасе разглядывая свои безвольные, скрюченные руки. Средние и безымянные пальцы помимо его желания согнулись так, что почти касались ладоней.
— Милый, надень халат! — прошептала мать.
— Зови врача!
Халат! Нашла о чем волноваться! Ну да, он голый, что с того? Мать набирала номер, а он вертелся вокруг, причитая:
— Только не давай им меня увезти! Запри все двери! А то знаешь, что со мной сделают?
Он тараторил заговорщицким шепотом, потому что по телу расползалось онемение, и он уже понимал, что происходит. Он сошел с ума! Он таким останется на всю жизнь!
— Знаешь, что со мной сделают, ма? Наденут на меня смирительную рубашку, и тогда я умру!
— Доктор Пэкер? Это миссис Бруно. Вы можете порекомендовать специалиста неподалеку от нас?
Бруно закричал. Какие могут быть врачи в Грейт-Неке, в этой дыре?! Он попытался выразить это вслух, но язык не слушался. Болезнь добралась до голосовых связок!
— А-а-а! — вопил он, уворачиваясь от смокинга, который мать хотела на него набросить.