— Я очень рада, что ты согласился сюда прийти. Я была здесь так счастлива.
Он испугался, что, наверное, пришло время им рассказать друг другу о себе. Похоже, что она собирается именно этим заняться. Конечно, настанет момент, она заговорит, тогда и ему придется рассказывать.
Но нет. Она замолчала. Была у нее особо нежная манера опираться на его руку, а сейчас она прикоснулась к нему так, как никогда прежде этого не делала. Ничего особенного в этом вроде бы и не произошло: просто, не останавливаясь, на ходу она слегка коснулась его щеки своей щекой, буквально на секунду задержавшись в этом движении.
— Давай повернем налево.
Они находились в пяти минутах ходьбы от его дома. Вспомнив, что не погасил там свет, он внутренне усмехнулся. Она тут же это почувствовала: они уже ничего не могли скрывать друг от друга.
— А почему ты смеешься?
Он чуть не сказал ей, в чем дело, но вовремя удержался, решив, что она непременно захочет подняться к нему.
— Да так просто. Сам не знаю почему.
Она остановилась у края тротуара на какой-то улице, застроенной только трех- и четырехэтажными домами.
— Посмотри… — сказала она.
Она указала на один из домов с белым фасадом, где видны были четыре или пять освещенных окон.
— Здесь я жила вместе с Джесси.
Чуть подальше, в полуподвальном помещении, сразу вслед за китайской прачечной, виднелся небольшой итальянский ресторанчик, окна которого были прикрыты занавесками с белыми и красными клетками.
— Сюда мы чаще всего приходили с ней ужинать.
Она сосчитала окна и добавила:
— На четвертом этаже, второе и третье окно, если считать справа. Это совсем небольшая квартирка. Там только спальня, гостиная и ванная.
Казалось, он только и ожидал, чтобы услышать неприятные, раздражающие его вещи, и действительно, ему стало как-то нехорошо на душе. От этого он рассердился сам на себя и спросил почти сердито:
— Ну а что же вы делали, когда Энрико приходил к твоей подруге?
— Я спала на диване в гостиной.
— Всегда?
— А что ты имеешь в виду?
Он знал, что она что-то скрывает. Кэй немного неуверенно произнесла последнюю фразу. Когда она отвечала на его вопросы, заметно было ее смущение.
И он с яростью вспомнил тонкую перегородку, которая отделяла его от Винни и ее Ж.К.С.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я думаю…
— Не будем останавливаться, пойдем…
Они были совсем одни в пустынном квартале. Складывалось впечатление, что больше им нечего было сказать друг другу.
— Давай зайдем сюда…
Маленький бар, еще один маленький бар. Но этот-то она должна была хорошо знать, поскольку он находился на ее улице. Ну и пусть! Он сказал да, и вскоре они об этом пожалели, потому что здесь не было той атмосферы интимности, которую они ощущали в баре, где были недавно. Зал был слишком просторный, с пожелтевшей краской на стенах, с грязной стойкой и стаканами сомнительной чистоты.