– И что ты там увидел? – заинтересовался Тейзург.
– Там сплошная муть, как будто под водой, причем вода эта вязкая, мерзостная… Напоминает затопленную помойку. Еще и гады непонятные кишат, вроде этих, которые в меня вцепились. Клотобия блуждает в этой мути, угнетенная, потерянная, в полном недоумении. Насколько я понял Шикловена, подорвалась она с год назад – и до сих пор не может понять, почему оказалась в таком месте, а не в обещанных светлых чертогах. Я мало что успел рассмотреть, на меня набросились местные пиявки, и пришлось удирать. Как, ты сказал, они называются – морвы?
– Если ты отправился гулять на помойку, не удивительно ли, что тебя там атаковала стая злобных бродячих собак? И с чего бы это, а? Маги Ложи меня считают отчасти сумасшедшим, но это они еще с тобой поближе не познакомились… О, сейчас я сварю нам кофе по моему оригинальному рецепту, я тебя таким еще не угощал. Только учти, эта прелесть категорически не предполагает твоих любимых сливок: изысканная пряная тьма в кофейной чашке. Сливки мы лучше гнупи отдадим.
Шнырь под столом довольно ухмыльнулся: всегда бы так! Уж ему сегодня вволю нальют, потому что заслужил. И вдвойне приятно, что ему сливок дадут, а Крысиному Вору – нет.
Снова зашуршала бронзовая мельница с ручкой в виде змеи, кабинет наполнился крепким ароматом жареных кофейных зерен.
– Кстати, помнишь тот наш разговор об ошейнике? Ты не изменил свое отношение к этому пикантному аксессуару? А то мне изготовили на заказ славный такой ошейничек, в самый раз для тебя…
– Иди ты со своим ошейником.
– Значит, ни в какую не согласишься его надеть? Даже если от этого будет зависеть жизнь хорошего человека?
– Это что – шантаж? – спросил Хантре отвердевшим голосом.
– Вроде того, – безмятежно отозвался Тейзург. – Но ты меня сначала выслушай.
Темная двухэтажная постройка в конце улочки издали напоминала скорее мавзолей, чем харчевню. На плоской крыше пусто, дверь закрыта.
Вывеска подтверждала, что это и есть «Журавлиный пир»: три несуразные птицы склонились над горшком, пытаясь что-то достать из него длинными клювами.
Сердце Куду пропустило удар. Он усмотрел в этом аллегорию, если не карикатуру: они втроем точно так же прикладывают тщетные усилия непонятно зачем… Что ж, назначить им встречу под такой вывеской – это была бы шутка вполне в духе Тейзурга.
Монфу тоже казался встревоженным, а Вабито с подозрением озирался, словно ждал нападения.
Еще одна странность: на улице ни души, все вокруг будто вымерло… Или здешние жители затаились? Тогда что за неведомая причина заставила их сидеть взаперти и не высовываться? Час еще не поздний, над Бунватом и окрестными рыже-бурыми холмами в зеленых пятнах виноградников цветет закат, нежный, словно чайная роза, и слепящий позолотой, словно парадные покои во дворце Унбарха, давным-давно обратившемся в пыль под пятой минувших тысячелетий.