– Ничегошеньки ты не понял! – пренебрежительно фыркнул Шнырь. – А вы знаете о том, что по цвету волос можно судить о характере? Это я сам вывел из своего жизненного опыта! Вот ежели волосы черные, – тут он провел пятерней по жесткой щетине у себя на голове и на загривке, – это свидетельствует об отваге и находчивости, если пегие, как у тетушки тухурвы, – об уме и рассудительности, а если рыжие, как у злобного крысокрада, – о неизмеримой мерзостности натуры!
– А если разноцветные, как у господина Тейзурга? – хихикнула снаяна.
– Да, и если волосы сегодня черные, завтра синие, послезавтра фиолетово-зеленые, как у него, о чем это свидетельствует? – прошелестела вторая.
Они устроились в самом темном углу и напоминали светящиеся хрустальные статуэтки полудев-полузмей, еще и хвостами переплелись. На самом деле этот «хрусталь» в любой момент мог растечься голубовато-белесым туманом, ускользнуть сквозь пальцы. Впрочем, ускользнуть от господина им не удалось. Когда Тейзург минувшим летом добрался до обитавшей в городских катакомбах компании народца, которая по неведению покусилась на то, что принадлежало ему, оттуда никто не ушел, и эти две снаяны попали к нему в рабство вместе с тетушкой Старый Башмак и шайкой Вабро Жмура. В отличие от вольнолюбивых гнупи они об этом ничуть не жалели.
Снаяны живут по-настоящему в царстве снов и затягивают людей в сонные кошмары, чтобы через их страх кормиться жизненной силой. Что этим зыбким существам явь? И что им свобода – они даже слова такого не понимают.
До того как Тейзург стал их покровителем, эти две снаяны перебивались кое-как, поскольку смертные защищаются от их племени амулетами, зато теперь им раздолье – донимают тех, на кого укажет господин. В последнее время их регулярно посылали к тому самому графу Ваглеруму, который победил Тейзурга на дуэли. Гнупи по этому поводу вдвойне злорадствовали: и тому, что их господина вздули, и тому, что их господин кому-то изобретательно досаждает.
– О том, что обладатель этаких разнообразных волос – великий маг, – вывернулся Шнырь.
Он-то в отличие от плененной шайки Жмура сам попросился на службу к Тейзургу и не остался внакладе. Другое дело, что ему было до слез жаль крыску, и он мечтал о том дне, когда господин за что-нибудь прогневается на Хантре Кайдо. А нынче рыжего услали с поручением одного, и Шнырю выпало отдохнуть от соглядатайских трудов. Вот он и травил байки о Крысином Воре, гордый тем, что слушателей собралось почти полторы дюжины.
От господина сейчас лучше держаться подальше: когда у него глаза светятся зло и тревожно, словно две золотые монеты из окаянного клада, – это не к добру. Мудрая тетушка Старый Башмак сказала, что его не отпустит, покуда рыжий не воротится, и до тех пор всем надо сидеть тихо-тихо.