– Есть кое-кто, чья воля превыше законов общины. Я взяла на себя долг Сейвелики. Дурехи вы обе – и ты, и твоя мать. Хотя, были бы умные, ты бы сейчас напротив меня не сидела.
– А кому мама должна? – настороженно пробормотала Хеледика.
– Двуликой, кому же еще. За тебя. Думаешь, ты случайно встретила на дороге тех немытых пастухов? Это Сейвелика вымолила для тебя развилку. Воспользуешься или нет – зависело от твоего выбора: что будет, то будет. А взамен твоя мать обещала Госпоже Развилок выполнить любое ее повеление. Двуликая лишь теперь объявила свою волю: пусть тебя научат всем тайным премудростям танцевальной ворожбы. А Сейвелика сейчас носит под сердцем твою сестру, нельзя ей ссориться с общиной и уходить из деревни. Я уже старуха, другое дело, я воззвала к Госпоже Вероятностей и предложила замену. Двуликая, хвала ей, согласилась. Так что буду тебя учить.
– Спасибо… – ошеломленно глядя на нее, вымолвила Хеледика. – Я… и не надеялась никогда на такой подарок…
– Дуреха, – беззлобно проворчала старшая ведьма. – Какой тебе подарок! Госпожа Развилок редко делает подарки, и то не всякому. Она от тебя службы хочет.
– Какой службы? – Девушка испуганно вскинула глаза.
– Вот это мне не открылось, но Двуликая ответила, что тебе известно, что ты должна сделать.
– Я не знаю… Бабушка, ничего мне об этом не известно!
– Это, Хеле, разные вещи, – спокойно возразила Данра. – Человек иной раз может не знать о том, что ему известно, обычное дело. Давай-ка думай, что и когда тебе было подсказано. А учебу сегодня же начнем.
Наступило затишье. У Крелдона была информация из надежных источников, что Ктарма собирается нанести Тейзургу ответный удар, и после того, как стало ясно, что для него это не секрет, Ложа предупредила союзника о возможной угрозе. В ответ он со всей любезностью поблагодарил ларвезийских коллег за заботу – в таких изысканных выражениях, что официальные представители Ложи лишь спустя полтора часа заподозрили, что им наговорили гадостей.
Тейзург затеял менять ограду вокруг своего дворца. Тоже чугунное литье, но ничего общего со строгой геометрической классикой, доставшейся ему от прежних владельцев. Новую решетку изготовили по его собственным эскизам. Асимметричные извилистые узоры сплетались, будто лианы в тропическом лесу, у каждой секции свой рисунок, и ни одного прямого угла. Он туда еще и заклинания вплел, а Орвехту и Зинте сказал, что это художественный стиль того нечеловеческого мира, в котором он жил в своем предыдущем рождении. Мол, прямые углы и симметрия там почитаются за дурной тон.