— Малым отрядом догнать можно, — повторил Хэбраэль. — Но малый отряд, к тому же без тяжёлого вооружения, вряд ли сумеет побить хорошо обученных вольных.
Он пожал плечами. Конан только крякнул — возразить было нечего.
Так что приходилось ждать.
Хорошо вооружённый отряд с рабынями и вещами старшей дочери он отослал в Дан-Марках ещё до полуденного колокола — чем скорее девочка вернётся в укреплённый Асгалун, тем лучше. Дан-Марках, не смотря на своё пышное название, на деле представлял собою нечто вроде зажиточной рыбацкой деревушки. Тамошняя крепость — простой деревянный дом, огороженный частоколом. Если всё пройдёт хорошо, Атенаис будет в замке ещё до заката. Тогда же должны вернуться гонцы, посланные в ближайшие города — Анакию и Аскарию. Из Кироса посланец ожидается завтра утром. В положительных ответах правителей городов-республик ни Конан, ни Закарис не сомневались, но дождаться этих ответов следовало именно в Асгалуне. Хотя бы из чисто политических интересов, чтобы с самого начала показать, что именно Асгалун теперь — столица. Независимо ни от каких обстоятельств.
Они должны прислать свои войска, эти три вольных шемских города. И не только эти — гонцы разосланы по всему Шему. Но эти три — самые близкие, и потому должны быть первыми. Если пришлют воинов они, с остальными не будет проблем. А участие в создаваемом против Шушана войске бойцов из разных (в идеале — всех!) шемских городов-республик было Конану не просто желательно. Оно было жизненно необходимо.
Просто вот до зарезу.
Не потому, что на сегодняшний день было у короля Аквилонии слишком мало людей — если центурионы Закариса хотя бы вполовину так хороши, как конановские гвардейцы, то с «драконами» и двумя асгалунскими центуриями Конан брался не оставить от Шушана и камня на камне. А тут ещё и благородный поэт-разбойник под ногами путается, вместе со своими «соколами» и желанием побыстрее отдать долг чести… Нет, в людях Конан недостатка не испытывал. Но…
Все эти люди, за исключением разве что личной гвардии короля Аквилонии, были асгалунцами. Выступление войска в таком составе на Шушан для всего остального мира выглядело бы всего лишь очередной стычкой двух шемских столиц. То, что нападение было вызвано подлым убийством шушанцами одного короля и кражей дочери другого вовсе не изменило бы подобного мнения — восточная и западная столицы Шема боролись между собой испокон веков, и поводов для взаимных претензий за это время накопили предостаточно. Конан не для того столько полновесных аквилонских империалов вложил в прекращение шемских междоусобиц, чтобы теперь всё пошло прахом и местные царьки опять пересобачились — следом за вцепившимися друг другу в горло столичными городами. Да и по отношению к многогрешной душе Публио Форсезе, да осияет Митра ее своим великодушием, это было бы верхом неблагодарности.