— Обживаетесь? Эт хорошо! Вы с ребятами потолкуйте, они худого не посоветуют.
И ушёл почти радостный, уже однозначно определив грозных пришельцев в графу «прибыль». Караульные — не глупцы, сколько бы ни выпили — истинного размера положенной стражникам платы не скажут. А, значит, на луну, а то и две плату эту можно будет уполовинить, да умножить на три. Приятная мысль.
Десятник не был бы столь уверен в благоразумном молчании караульщиков, если бы заглянул под стол и обнаружил, что, вдобавок к стоящему наверху кувшину, там обретаются ещё более дюжины его братьев-близнецов. Но с какой стати десятнику под стол заглядывать? Невместно ему. Вот и ушёл, довольный…
Конан поднял кружку к губам, глотнул, незаметно оглядывая караулку. Пятеро стражников мало отличались по состоянию от своего самого юного собрата. Разве что тем, что двое из них пока ещё не спали, пытаясь с пьяной дотошностью выяснить какие-то нанесённые друг другу позапрошлозимние обиды. Да лез периодически с жаркими объятиями Эзра, повысивший Конана из просто «лучшего друга» до «брата». Эзре, похоже, всё было нипочем, хотя и пил он не менее прочих.
Что ж, более удобного момента может и не представиться…
— Пойду, проветрюсь, — медленно выговорил Конан в пространство и встал с нарочитой пьяной тяжеловесностью. Пошёл к двери, пошатываясь и прихватив со стола кружку. Вставшему было следом Клавию сделал незаметную отмашку-запрет — сиди, мол, за обстановкой наблюдай. Действительно, выйди они на улицу вдвоём, Эзра может и следом потащиться. И даже не из подозрительности, а просто так, потому что общаться в караулке станет не с кем.
Догорающий на стене факел чадил, слегка раздвигая ночной мрак. Лестница была высокой и крутой, Конан спускался шумно и неторопливо. Но кружку держал ровно.
— Вышел вот, — с пьяной сосредоточенностью доложил стоящему внизу стражнику. — Проветриться.
Вообще-то стражникам здесь полагалось стоять по двое — в связи с осадой. Но вторым был тот, самый молоденький. Его развезло после первой же кружки, и он просто не смог вернуться на пост. Да и пост этот не зря считался синекурой. Что тут могло случиться — при закрытых-то воротах? Это тебе не всю ночь на вышке угловой торчать и в темень непроглядную до одури всматриваться, глаза напрягая.
Солдат, давно уже с завистью прислушивающийся к доносящимся из надвратной караулки звукам ночной пирушки, с тоской посмотрел на кружку. Сглотнул густую слюну. Конан неторопливо поднёс кружку ко рту и сделал шумный глоток. Хекнул, зажмуриваясь и выражая лицом несказанное удовольствие. Лица стражника по причине зажмуренных глаз он не видел. Но отчётливо слышал, как тот снова страдальчески сглотнул.