— Не обращай внимания, — мирно изрек шеф, из-под полуопущенных век глянув, как я мнусь у двери. — Ему все равно сотня лет.
— Бережем казенный инвентарь? — осведомился Завулон, проделав над шеей Пресветлого нечто, заставившее того довольно крякнуть.
— Язвим? — ласково откликнулся Гесер.
* * *
…начальник Дневного Дозора увидел, как падает один из сильнейших магов его команды. И вошел в Сумрак.
— Если там, конечно, был какой-то Сумрак, — уточнил Великий Темный. — Очень светло. Светлее, чем во время ядерных испытаний.
— А ты наблюдал в Сумраке ядерные испытания?
— Я их для этого и устроил однажды…
Гесер обернулся и пристально посмотрел на него. Он явно не знал таких подробностей.
— Если Невидимка Иной, то величайший из великих, — невозмутимо сказал Завулон. — Потому что я его не почувствовал. Совершенно.
— Невидимка не Иной, — ответил Пресветлый. — Я уже почти понял, в чем тут дело… Но надо проверить. Антон, мы оба еще какое-то время будем восстанавливаться. Так что ревоплощать Соню Лагутину придется тебе. Справишься?
— С-соня — это та девушка-волшебница? — слегка заикнувшись, уточнил я.
— Ну не парень же — оборотень, — изумился на меня Темный.
Я кивнул. Опыта ревоплощений у меня, разумеется, не было, но и альтернативы — тоже.
В приемной послышался шум.
— Борис Игнатьевич! — донесся девичий голос.
— Что такое? — Гесер не успел договорить, как в кабинет влетела запыхавшаяся Юлечка.
— Вы извините, что я… — выпалила она. — Аналитики нашли Невидимку!
* * *
— Махешвара? — переспросил подвижник, глянул в небо и улыбнулся. — Воистину, юная женщина, голова твоя полна теней…
Чакрадэви подняла голову, озираясь. Брякнуло на пышных, словно у апсары, грудях Ожерелье Коттравей, самый мощный из ее амулетов. То была низка маленьких черепов, выточенных из слоновой кости и дерева удумбара…
— Колдунья! — вскочил один из учеников, телом подобный быку, но лицом — почти ребенок. Остальные зашумели. — Да она колдунья, Учитель! Изгнать!
Проповедник стремительно обернулся — на миг блеснула кшатрийская выучка, — взглядом обуздал смутьяна.
— Счастливы невраждующие среди враждебных, — неожиданно мягко сказал он. — Полный привязанностей, раздающий именования разве достигает освобождения?
Он не признавал варн. Он удостоил ее беседы, колдунью, дравидку, шудрани с арийским именем Чакрадэви и вторым, сумеречным — Фуаран. Кшатрий царского рода, вероучитель, несущий свет, усадил ее рядом, одарив своей милостью. Над ними раскинул ветви могучий пиппал, священное дерево, которому предстояло вскоре сменить название, запечатлев величие его духа…