Друзья встали, Мишка закрутил лампу, они вышли в коридор и со свечкой начали спускаться по крутой лестнице. Никита, прихрамывая, шел позади. Он даже не заметил, что ступил на лестницу. Идущие впереди не поняли, что случилось, когда сзади раздался грохот и на них свалился Никита, после чего все кубарем скатились с лестницы на пол.
Первым вскочил Семен и, почесывая наливавшуюся на лбу шишку, завопил:
– Никитка, ты что совсем не смотришь, куда идешь!
На его крик с пола раздался болезненный стон.
Семен и вставший Мишка с тревогой смотрели на белого как полотно Никиту. Тот смотрел на них с пола блестящими от боли глазами и держался за ногу.
– Ребята, у меня, кажется, нога сломана.
В неярком свете свечи школяры задрали штанину у пострадавшего товарища и увидели быстро наливающуюся опухоль на голени.
Они посмотрели друг на друга.
– Действительно, – наконец пробормотал Семка. – Никита, у тебя точно нога сломана, да еще больная. Сейчас я Георгия позову.
И он пулей унесся по коридору. Через несколько минут у лестницы было столпотворение. Но пришедший Георгий быстро нашел всем занятие. На ногу больному был наложен лубок, принесены носилки, и Никиту доставили в его келью, было дано болеутоляющее и снотворное питье, и постепенно сон сморил несчастного, который и во сне периодически всхлипывал и стонал.
Я направлялся из Кремля в свою школу, где сегодня после обеда должен был прочитать свою очередную лекцию. Настроение было отличным, несмотря на Великий пост, к которому я за эти годы так и не мог привыкнуть. Вчера я первый раз после ранения был у своих воспитанников, и тот прогресс, который они показали за это время, меня обрадовал. Главное, что они начали писать, пусть и с ошибками, медленно, – но все придет со временем. У меня же, собственно, ничего нового не случилось, еще две недели после крещения сына и царского пира я проболел: посещение дворца дало себя знать. Несмотря на то что мне была оказана честь усесться за стол гораздо ближе к царю, и тот даже уделил мне несколько слов, здоровью от этого легче не стало, в палатах было натоплено, но от постоянного хождения по ногам гуляли сквозняки, и к окончанию пира я почувствовал себя хуже. Но ушел еще на своих ногах, а ночью поднялась температура и начался озноб. Слава богу, на этих симптомах все и закончилось, но почти две недели пришлось вновь просидеть дома.
Кузьма за это время несколько раз навещал меня и показал спицы к аппарату Илизарова, которые они наконец смогли выковать.
– Сергий Аникитович, ты как-то говорил, что знаешь хитрый способ золочения, – начал он свой разговор. – Может, расскажешь, что делать надо?