— Огонь пожирает все!
— Даже мусор?
— Особенно мусор! Я нахожу удовольствие в его запахе. Я принадлежала Десту, Абд-эль-Малеку, Сафарусу. Кому еще? Сейчас у меня есть халиф Хаким… Ты единственный, кому я не могу принадлежать.
— Ты лжешь! — повторил он, словно смертельно раненый.
Сейчас они были далеко друг от друга, их разделяли Галактики и световые века! Саламандра приняла свой настоящий облик, она не была больше златовласой девушкой, она представляла собой пламя, которое угрожает мирам…
На деле же они не двинулись с места, но он опустил руки. Этот Конрад, которого она плохо знала, который поднял в ней такую бурю, как он легко погибал! Так погибает каждое живое существо… Главное сейчас в том, чтобы его удалить. Он будет жить. Он вернется на Землю и станет счастливым, как Дест, с существами, которые принадлежат к его типу… Однажды он скажет: «Когда я начинал охоту на этого пылающего демона…»
— Скажи мне, что ты лжешь, или я умру! — просил Конрад. Каждое слово, слетавшее с его губ, было как капля крови.
Она солгала с мучительной нежностью:
— Единственное место для свидания, которое я могла бы тебе назначить, это поле битвы у Сефории. Я приведу туда войска халифа. Полумесяц восторжествует там, и я вдоволь напьюсь крови христиан. Я ненавижу их, потому что они похожи на тебя.
Он ушел. В конце концов он так и не применил свой бластер: разве сжигают Саламандру?
В момент горького прозрения Монферрат понял, почему Совет Свободных Светил выбрал его в качестве Охотника. «Эльм-человек, — сказал он себе, — не умирает просто так. Он не может кончить жизнь самоубийством. Она не захотела принять мое предложение? Хорошо. Партия продолжается. Она хочет эту войну? Она ее получит. Но тогда горе победителю!»
У четвертого сада на него набросились стражники с высоко поднятыми ятаганами. Он свистнул. Искандер взметнулся вверх, как дикое пламя, и обрушился на врагов. Это был стремительный натиск…
Храбрый зверь служил хозяину, которого он сам выбрал. Монферрат и его лев вихрем пронеслись через третий сад, тесня толпу в пестрых тюрбанах, ощетинившуюся обнаженными кинжалами. Молнии из бластера жгли кусты роз и персидские ковры. У ворот сада раздался рев: к ним бежал сводный брат Искандера — Нерон. На мгновение Конраду показалось, что его спутник ослабел. Но две страшные золотистые кошки катались по мрамору, царапали, рвали… Пасть Нерона открылась, словно зрелый гранат. Брызнул фонтан крови. Когда, тяжело дыша, победитель приподнимался, просвистели десять, двадцать копий. Но страшное оружие землянина смело кипарисовые аллеи и площадь, оставив после себя лишь обугленный след.