Ты, о сын человека, ты станешь правителем дома Израиля.
Да, мы должны быть настороже. Всегда. За последние двое суток Бартон словно повзрослел. Сначала его жизнь была бесцельной. Потом он нашел себя в работе, ради которой, ему казалось, он и был создан. До вчерашнего дня. До сегодняшнего дня.
Охота на животных уже не устраивала его. Он видел перед собой цель, которая пока еще представлялась неясным пятном на карте, слишком маленьким пятном, чтобы можно было различить детали, но контуры пятна становились достаточно четкими. Бороться в одиночку? Невозможно. Требовались большие силы Лысоголовых, чтобы постоянно нести вахту на всех континентах. Сегодня, впервые за последние две тысячи лет, начинается новый крестовый поход.
«Странно все-таки, — подумал он, — что первый сигнал тревоги был дан… сумасшедшей. Следовательно, даже ненормальные могли играть какую-то роль в развитии расы. Интересно также то, что в этом конфликте участвовали три вида мутаций: сумасшедшие, параноики и здравомыслящие. И все они зависели друг от друга. А впрочем, так и должно быть.»
Он посмотрел на Сью. Они мысленно пошли навстречу друг другу. В их реальном единении не оказалось места ни для раскаяния, ни для сомнения. В этом и состояло их подлинное счастье, и надо было жертвовать собой ради будущего. Это был союз, основанный на доверии, союз, существующий несмотря на расстояния, которые их будут разделять. Этот священный огонь погаснет лишь со смертью последнего из них.
Падал снег.
Ничего, кроме снега. Весь мир кружился в вихре белых хлопьев. До сих пор, хотя я не имел возможности общаться со своими, у меня по крайней мере была под ногами твердая земля, а вдалеке я мог видеть вершины гор. Теперь мое одиночество стало полным.
Мне нечего было делать. Я плотнее завернулся в одеяла и стал ждать. Воздух стал чуть теплее, но мне предстояло умереть не от холода, а от одиночества.
Не была ли вся моя жизнь до того сном? Мне казалось, что вне меня ничего не существовало.
Мысли проносились вихрем в моей голове, как снежинки, и я не мог их остановить. Я ни за что не мог зацепиться.
Ну а в прошлом году…
Я снова нырнул на дно памяти, пытаясь опереться на что-нибудь надежное. То, что было после Бартона, но еще при его жизни. Эпоха Мак-Нея и Линкольна Коди. Единственный эпизод в их жизни, который не подтверждается ничем… В жизни Мак-Нея был один час, которому нет свидетелей среди телепатов, и по поводу которого существуют лишь предположения. Но телепаты, близко знавшие Мак-Нея, вполне могли кое о чем догадываться…