Метеорит становится кометой
С этого момента события стали развиваться с поразительной быстротой.
У дворца патриарха, на самом его пороге, Жильбер споткнулся о тело молодого конюха-араба, который убил себя своим кинжалом. Переступив труп, он увидел метавшуюся по залу Эсклармонду. На ней было платье, которое она себе выкроила из золотой ткани, ее невероятно длинные волосы были собраны с помощью заколки, усыпанной черными жемчужинами.
Она непринужденно призналась, что этот парень стал бредить за ее дверью; он говорил безумные слова, приглашая ее сбежать вместе с ним в ущелья Атласовых гор, где племена синих пьют молоко верблюдиц. Это был, уверял он, рай Терваганта! Она смеялась над ним, и юноша бросился на свой нож… Но она призналась также, что позволила ему поцеловать свою лодыжку и ремешок на своих сандалиях.
— Я не предполагала, — добавила она равнодушно, — что он опять упадет и замрет. Ты говоришь, он мертв? Умереть, что это такое? Разве это не значит стать таким же холодным и твердым, как камни? Потрогай его лицо, оно еще горит от возбуждения.
— Этот конюх, — спросил испытывающий душевные муки Жильбер, — он не один тебя преследовал, не так ли?
— Конечно же, нет! Каждый день за дверью этот нескончаемый поток людей. И все говорят глупости.
Итак, ее присутствие, ее осязаемая теплота проникли через стены из кедра. Анна не лгала: энергетическая дуга расширялась. Все находящиеся во дворце люди устремлялись к этой двери; проходящие мимо монахи прикладывали руки к замку, плакал даже какой-то епископ. Носильщики-осетины дрались между собой своими устрашающе кривыми кинжалами. И на плитах, как и говорила Саламандра, стояли лужи красивого красного цвета!
Все жаловались на гнетущую жару, многие бредили. Сохраняя еще ясность ума, Дест отдавал себе отчет о той опасности, в которую она попала сама и которую она таила для других, толкая в пропасть незнания, в котором жила, находя вполне естественными огоньки пламени и все, что относится к любви, проявления жестокости, страсти и убийства. Его охватило предчувствие грядущих несчастий и бед, которые не замедлят обрушиться, как только Огонь пробьется сквозь ее телесную оболочку. Он просил бы совета даже у дьявола. Тут Дест обернулся и увидел Сафаруса.
Тот появился в разорванных одеждах откуда ни возьмись, приветствуя Жильбера. Его голова была покрыта слоем пепла. На пороге зала он пал ниц.
— Ты слышал ее? — спросил принц, словно Сафарус никогда и не уходил от него.
— Да, господин.