Сдерживая опасливый внутренний трепет, Вяз осторожно приблизился к воде. Больших усилий стоило не рухнуть в озеро, роняя собственное достоинство в глазах его обитателей и поднимая в воздух миллионы брызг, и все-таки это ему удалось. Местная зубастая тварюшка тут же с лязгом неожиданно больших челюстей вцепилась в доверчиво протянутую руку-ветку. И хоть леший явно был непригоден для ее питания, все же хищник надеялся узнать, что находится у незнакомца внутри. Вяз Дубрович стремления озерных обитателей к самообразованию поощрять не желал.
– Ах ты, пакость такая! – завопил он. – А ну, отцепись, зараза! А то точно изуродую тебя, как Всевышний черепаху!
– Простите великодушно, – прозвучал дивный девичий голосок. – Позвольте полюбопытствовать, что именно уродливого вы находите в черепахах?
Из озерных глубин по пояс вынырнула волоокая русалка, тряхнула золотистыми волосами, затрепетала длинными ресницами: смотри, я какая, коль глаза есть.
Вяз Дубрович не без труда отцепил зубастую тварь с железной хваткой челюстей, как у клещей хорошего кузнеца. Душевно запустил ее куда-то на середину озера и с удовольствием наблюдал, как у монстрика в полете вылезают от страха глаза.
– Ты бы, девка, прежде чем вопросы задавать, прикрылась, что ли, – укоризненно заметил он. – Ишь, грудями голыми светишь, аж зажмуриться хочется. Скромнее надо быть.
– Так скромность украшает девицу, коль других украшений нет, – бесстыдно хихикнула прелестница и провокационно вынырнула из воды еще выше. – Мне скрывать нечего, что естественно, то прекрасно. А кому не по нраву зрелище, и отвернуться можно. Чай я к себе чужой взгляд цепями не приковываю.
– Тьфу ты, срамница какая! – сплюнул с досады леший. – Ты ей слово, она тебе два. Никакого уважения к старшим! Сейчас как кликну батьку твоего, уж он тебя, окаянную, розгой, да пониже спины, отходит.
Русалку ничуть не испугали угрозы. Она томно вздохнула, медленно облизала пухлые губы, хитро стрельнула голубыми глазами.
– Экий вы затейник, – с придыханием промолвила она. – Так уж и розгами отхлестать! Только зачем папу моего беспокоить такими пустяками. Сами и отхлещите. Я поближе подплыть могу. Или, еще лучше, ныряйте ко мне. Вода диво как хороша, и не скажешь, что весна еще. Точно молоко парное. А холодно станет, я и согреть могу.
– Тьфу на тебя, мелочь пузатая! – подбоченился леший. – Ты чего, охальница, меня заманиваешь, что ли? Ишь, что удумала! Да я тебе в отцы гожусь. Старик я, а по русалкам-то бегать и в молодости себе не позволял.
– Это вы зря, – низким грудным голосом произнесла чаровница, и белые полные полукружия грудей соблазнительно колыхнулись над водой. – Многое потеряли. А что старый, так это даже плюс. Я, например, очень уважаю мужчин постарше. Оно, как говорится, седина в бороду – бес… Тьфу ты! То есть старый конь борозды не портит.