— Я слышала, что в первые годы в Нормандии многие поля стояли не убранными, потому что северяне забрали почти всех молодых людей в рабство, — прошептала она. — Страна, так пострадавшая от рабства, почти погибшая из-за него, не должна обогащаться за счет торговли людьми.
Ричард задумчиво кивнул.
— Это правда, однако нельзя добиться всего сразу. Когда наступит мир, я смогу запретить рабство. Но пока что мне нельзя ссориться с купцами. Торговля приносит деньги, которые мне нужны для ведения войны.
— Войска из Дании, о которых ты просил короля Харальда, прибудут весной, верно?
— Да, и я не знаю, что бы делал без них. Тибо подбивает против меня других правителей, и сейчас его союзником стал не только Жоффруа Анжуйский, но и граф Фландрии Арнульф, и король Лотарь, и граф Ротру дю Перш. Они опять готовят вторжение.
— Но датские войска тебе помогут?
— Да, я могу рассчитывать на их верность, и при этом не могу полагаться на собственные провинции, в особенности на пограничные области, которым больше других угрожает опасность. Если я не сумею защитить их, там вспыхнет восстание.
Они помолчали. Гуннора украдкой наблюдала за Ричардом и вдруг поняла, как он устал. И как ему нужны эти часы с ней. Только тогда он мог отвлечься и отдохнуть, набраться новых сил. Гуннора хотела поговорить с ним об этом союзе его врагов, дать совет, утешить, но с ее губ сорвался совсем другой вопрос:
— Почему ты так привязался ко мне?
Ричард удивленно посмотрел на нее, но ответил.
— Ты всегда сохраняешь спокойствие, — прошептал он. — Все при дворе в панике, они боятся за будущее страны. А ты нет. Нормандия — не твоя родина, и поэтому для тебя неважно, что случится с этой страной. Рядом с тобой я могу позабыть, кто я такой. Могу говорить откровенно. — Словно смутившись после столь пафосных слов, Ричард рассмеялся. — Правда, боюсь, вскоре придется мне отказаться от твоего общества. Как только снег растает, я покину Руан, чтобы укрепить пограничные регионы. — Он подмигнул, будто пытаясь развеять ее впечатление от сказанного.
Но его слова тронули Гуннору. Действительно ли ей нет дела до Нормандии? Станет ли ей легче, когда Ричард уедет? Или она будет тосковать по нему?
Ее тело уж точно будет скучать по его ласкам, решила она, и когда Ричард привлек ее к себе, Гуннора насладилась ими сполна.
Наступила весна, Ричард уехал, двор пробудился к жизни, а Гуннора все больше замыкалась в себе. Она все чаще думала о своем будущем, о том, какую поставить перед собой цель. И как этой цели добиться.
У ее младших сестер все было в порядке, даже от Сейнфреды пришли известия: она просила гонца передать, что у них с Замо все хорошо. Гуннора отправила к ней гонца с посланием, мол, Вивея и Дювелина счастливы в Руане, да и самой ей живется тут лучше, чем в лесу.