Каролина не верила ни в благородное происхождение монсеньора Луи, ни в его богатство. Она полагала, что он скорее всего был в Париже учителем танцев или фехтования — этим и объясняются его гибкость, грация и сила. Короче говоря, Каролина считала его весьма обаятельным парнем, но была с ним настороже.
Однако история, дошедшая до Каролины через третьи руки за чаем в доме одного богатого купца, крайне ее заинтересовала. Оказалось, что монсеньор Луи провел некоторое время в Лондоне, где совершил весьма благородный поступок — остановил испуганных лошадей, готовых перевернуть карету, бросившись прямо под копыта обезумевших животных. В экипаже находилась дама. Эта дама приятной наружности, в ярко-голубом костюме поведала ему, что она, бывшая директриса фешенебельной школы, превратила свое заведение в не менее фешенебельное казино.
В этот момент рассказа купчихи Каролина едва не подпрыгнула. Дженни Честертон! — подумала она. Каролина сама посещала школу госпожи Честертон для юных леди, и когда разразился скандал, молодая, но предприимчивая Дженни быстренько превратила свою школу в игорный клуб.
— Продолжайте, — попросила хозяйку Каролина.
— Собственно, говорить уже почти нечего, — пожав плечами, заметила та. — За исключением того, что Луи утверждал, будто имел роман с одной из бывших учениц школы, которая потом работала в том самом игорном доме.
Неужто у Луи был роман с Ребеккой, ее бывшей соседкой по комнате? Той самой Ребеккой, из-за которой у Каролины начались неприятности, не закончившиеся по сию пору?
Этот разговор состоялся несколько дней назад, и с тех пор Каролине не терпелось услышать версию истории из уст самого монсеньора Довиля. И вот он шел ей навстречу, поигрывая тростью, раздевая ее, по обыкновению, своими бесстыжими глазами, и самое время было бы задать ему вопрос. Однако сейчас, когда рядом была Джилли, не стоило начинать этот разговор.
— Наверное, мне следовало бы пригласить на ужин и монсеньора Довиля, — пробормотала Каролина, выразительно глядя на Хоукса. — Говорят, чем больше, тем лучше, Хоукс!
У бедняги Хоукса пропало всякое желание отвечать. С явным неодобрением он смотрел на приближающегося француза. От внимательного взгляда Хоукса не ускользнуло, что француз взял себе за правило регулярно прогуливаться перед окнами Каролины, словно охотник, выслеживающий добычу. Похоже, и сегодня, разодетый в атласный зеленый камзол, лениво поигрывая серьгой в ухе, француз был на посту.
— Приятно видеть вас, монсеньор Довиль, — с очаровательной улыбкой приветствовала бойкого соседа Каролина. — Так вы все еще здесь? Мне помнится, вы говорили, будто остановились у нас лишь на пути в Америку?