— Не может этого быть, — сказал он Витеньке. — Откуда ты знаешь этого писателя? И как это тебе в голову пришло? Расскажи, пожалуйста, поделись.
— Очень просто, — сказал Витек. Для него ведь все было просто. — Во всех книжках есть телефон издательства, я позвонил, попросил телефон Виктора Иосифовича…
— Виктора Иосифовича?
— Да, Виктора Иосифовича. И тогда я позвонил Виктору Иосифовичу.
— Виктору Иосифовичу?
— Я же говорю. И он приехал.
— Согласился?
— Ну конечно, согласился.
— Так. Очень интересно. А кто тебя просил звонить, приглашать?
— Никто не просил, я сам.
— Взял и позвонил? Писателю?
— Ну что ты, папа, смешной какой.
— Смешной. А почему ты маршалу какому-нибудь не позвонил? Или в Совет Министров хотя бы?
— А зачем мне маршалы? Они мне не нужны.
— Какая-то опять чепуха получается. Все равно я не понимаю, как это пришло тебе в голову?
— Да ничего мне не приходило в голову, просто я хотел устроить Вовке прощальный утренник, потому что он из нашей школы уходит.
— Куда уходит?
— В другую школу.
— Что, они переезжают отсюда? Тетя Наташа переезжает?
— Да нет, просто Вовка уходит, и все.
— Почему? В спецшколу, что ли?
— Да нет, он девочку одну любит, из четвертого «Б», просто жить без нее не может, а она его не любит. Ну и он уходит из школы.
— Так бы ты сразу и сказал. Теперь ясно. Вопрос, конечно, серьезный, да, прощальный утренник. И директор тоже захотел прощальный утренник сделать для Вовки?
— Нет, он не знал, он согласился просто утренник, и все, а прощальный — это я сделал для Вовки, никто этого не знал.
— Просто по-дружески?
— Да.
Через какое-то время, через месяц или через два, Борис Михайлович вспомнил эту историю.
— Витек, а вот тетя Наташа говорит, что Вовка никуда из школы не ушел. Значит, не получилось?
— Он не стал уходить, потому что оказалось, что эта девочка тоже его любит.
— Ах вот как. А у тебя тоже, конечно, есть девочка?
— Нет, мне они задаром не нужны. У Вовки это любовь, он ничего поделать не может.
— Ясно, понятно.
А суть, конечно, не в этом, не в этой девочке, а в том, как это он легко сориентировался, взял и устроил утренник для друга. Четвероклассник, одиннадцатилетний глупыш, Лелька в этом возрасте одна в темной комнате боялась оставаться, в куклы еще играла, а этот взял и незнакомому человеку, писателю, позвонил и привел его в школу, да этого писателя могло бы и на свете-то не быть, теперь его, к сожалению, действительно уже нет, но ведь он этого не знал, просто взял и позвонил, как приятелю своему, и не ошибся ведь, тот и отозвался, как приятель какой-нибудь, одноклассник какой-нибудь и как миленький прискакал в школу, вот, мол, я к вашим услугам, по Витенькиному вызову. И как все просто, туда-сюда, книжка, телефон — и все готово. Нет, эти ребята не заблудятся. Москва, где сам черт потеряется, для этих ребят — родной дом. Не любит девочка — уйду из школы, любит — остаюсь, не ухожу. Борис Михайлович рассказывал тогда на заводе мужикам своим, посмеялись, но на тему эту поговорили. Оказывается, они сплошь и рядом такие, еще и похлеще номера откалывают.