Лиам бросился к врагу, и, едва оказался внутри камеры, вопли Лероя сильно резанули по ушам. Тот повалился на пол и зажал рану рукой. Пускай магия здесь и не работает, зато физику никто не отменял. Лиам поднял револьвер и навел на врага.
– Не думал, что так кончится?
– Выстрелишь в безоружного? – дрожа от боли, спросил Лерой.
– Ты стрелял мне в спину, ты устроил засаду, в которой убили Волчонка.
– Но сейчас я беззащитен.
– Тем более ты мне этого не забудешь.
Лиам смотрел на дрожащего от боли и страха ублюдка – все силы уходили, чтобы удержать внезапно налившийся тяжестью револьвер. Как просто было стрелять в Ратлера, в одержимого – они держали в руках оружие. А вот сволочь Лерой, сотню раз заслуживший смерти…
– Я клянусь! Клянусь всеми святыми, что исправлюсь. Никто, слышишь, никто больше не пострадает из-за меня! – Лерой даже заплакал, и чертов спусковой крючок будто слился с металлом револьвера.
– Заткнись! – Лиам саданул Лероя сапогом в лицо, тот заныл заметно тише. Тысячи мыслей завертелись в голове. Злость, ненависть, боль словно навалились на спусковой крючок, и он начал медленно поддаваться, но потом пришла совесть и тихим, вкрадчивым голосом напомнила, что Джон бы так не поступил. – Агр-р-ра-а-а-а! – Запрокинув голову, то ли прорычал, то ли прокричал Лиам. Потом решительным шагом вернулся за револьверами. Свой засунул за пояс, а в револьвер Лероя вставил патрон из гренадерского. – Один, – показал он Лерою. – Четыре, – показал второй и бросил его к ногам адъютанта. – Бери! У меня один патрон, у тебя четыре. Давай! – Но Лерой только заскулил и пополз к стене. – Бери же, черт тебя подери, тварь трусливая! – Рука наткнулась на стилет, и, чтобы не дать врагу повода, Лерой его отбросил.
– Не буду, не буду… – бормотал он.
– Ну и черт с тобой. – Лиам бессильно опустил револьвер и поднял стилет. От страха Лерой заскулил на полтона громче. – Когда-нибудь ты умрешь, – пообещал Лиам. – И смерть будет не из легких.
Пламя в коридоре почти догорело. Ему не хватало пищи на сырых камнях. И поэтому Лиам без страха прошел между мелких горящих лужиц к выходу. На прощанье пнул тело одержимого и сильно хлопнул дверью. С хлопком прекратились и стенания Лероя.
Адъютант прислушался, а после, презрительно сплюнув, подобрал револьвер и, зажимая рану, побрел в лазарет. Больше нельзя было терять время. Как он ни старался зажать рану, крови вытекло порядочно.