Сьюзен хотя и сожалела, что не увидится напоследок с мистером Уодемом, была рада избавиться от общества миссис Йейтс и Шарлотты.
Долгий разговор мистера Уодема с Томом принес благие плоды; представил ли пастор поступки мистера Крофорда в их истинном свете или же пробудил в Томе сочувствие к несчастной мисс Крофорд, а может статься, и то и другое вместе, но в итоге Том больше не бранил кузину за ее связи с обитателями Уайт-Хауса. Сьюзен начала подумывать, что мистер Уодем отозвался о ней с похвалой, потому что после той беседы ловила подчас на себе недоуменный, растерянный и, пожалуй, смущенный взгляд Тома; казалось, кузен сомневается, верно ли судил о ней прежде.
Поскольку Том, вняв увещеваниям мистера Уодема, более не возражал против сближения своей кузины с мисс Крофорд или по крайней мере не высказывал подобных возражений, Сьюзен оставалось только ожидать удобного случая; и как-то утром, несколько дней спустя, когда миссис Осборн пришла навестить леди Бертрам, она воспользовалась неожиданной свободой и отправилась через парк к Уайт-Хаусу.
Не без трепета позвонила она у дверей.
После того как от Мэри пришло первое письмо, предназначенное Фанни, в Мэнсфилд-Парке о Крофордах столько говорилось, высказывалось так много намеков и догадок, что Сьюзен не оставляло чувство, будто ей предстоит встретиться с героиней нелепейшей слезливой мелодрамы. Казалось, в воображении Тома рисовался обманчивый, как мираж, образ мисс Крофорд, обольстительной сирены, чье губительное очарование некогда едва не совратило с пути истинного младшего из братьев Бертрам — Эдмунда, всегда служившего образчиком благонравия и здравомыслия, — а впоследствии завлекло в ее сети незадачливого Ормистона. Бедняга женился на этой особе, и посмотрите, что с ним сталось! Он повредился рассудком, впал в безумие и взаперти влачит скорбную жизнь свою! Правда, Уодем и в особенности его сестра отзывались об этой даме в самых восторженных выражениях, однако он, Том, не так прост; он не приблизится к Уайт-Хаусу на пушечный выстрел; пусть мисс Крофорд не воображает, будто ей удастся обвести его вокруг пальца.
Мнение Джулии, высказываемое громогласно всякий раз при появлении в Мэнсфилде, было еще более враждебным. «Коварная интриганка, холодная, бессердечная злодейка, — гласил ее вердикт. — Мэри Крофорд старалась всеми силами обольстить Эдмунда, добиваясь, чтобы тот попросил ее руки, как раз в тот момент, когда возникли серьезные основания опасаться за жизнь пораженного чахоткой Тома, ведь в случае смерти старшего брата Эдмунд унаследовал бы титул баронета; поняв же, что ее надежды напрасны, эта злокозненная особа тотчас исчезла. Позднее она исключительно из злобы убедила своего брата Генри посетить званый вечер в ее доме; там Крофорд вновь встретил Марию Бертрам, недавно вступившую в брак; эта ужасная женщина повинна в бесчестье злополучной Марии». Для Мэри Крофорд ни у кого не нашлось ни единого теплого слова. Впрочем, разумеется, все признавали, что она занимательная и приятная собеседница, обладает живым умом, хорошо поет и премило играет на арфе.