– И с кем же он был тогда, когда пустил газ? – Я знал, что лечу в пропасть, но ноги сами тянулись туда, и толкать меня не надо было. – С кем он?..
– С одной рыжей бабой… любительницей Хемингуэя… она не представлялась. Он с ней часто бывал, правда, и других хватало. Однажды я слышал из кухни – они меня туда выставляли, – как она смеется над своим мужем: мол, помешан на кладбищах, готов там дневать и ночевать. Я еще тогда содрогнулся: какой цинизм! А муж-дурак, наверное, ей верит… Впрочем, как писал ваш любимец Шекспир: “Женщине, которая не умеет обмануть своего мужа, не давайте кормить ребенка, ибо такая непременно выкормит дурака”.
Много он обо мне наслушался, слишком много, дружок и начальник кое-чем с ним делился, да и сам он ушами не хлопал и много усек, пока они… Молчал, гад, скрывал от меня, пока не приперло…
Я ударил его хуком справа, поддел апперкотом и сбил с ног. “Врешь! Зачем ты, сука, врешь?” – Я бил его ногами, пока он не замолчал.
За что ты лупцевал его, Алекс? Ты же ноги должен ему целовать, памятник при жизни поставить! И тебе поставят, Героя дадут – ты же сам мечтал, что в деревушке, где еще пара старух помнит твоего настоящего отца, установят твой бюст, и приедешь ты туда, и пойдешь, опираясь на палку, по грязной дороге, окруженный любопытствующими ребятишками, а потом сядешь за стол и начнешь рассказывать байки из своей яркой шпионской жизни. Выше нос, Алекс, ты нашел Крысу, ты реализовал операцию “Бемоль”, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…
Но как простенько и красиво завербовала Крыса этого дурака Юджина! Ведь и тебе, Алекс, приходилось не раз вербовать под флагом чужим: то от имени транснационального концерна, заинтересованного в экономической и политической информации (надо же знать мировую конъюнктуру!), то от лица пацифистов, осуждающих НАТО. Красиво его сделала Крыса, что и говорить! Что ты на него набросился, Алик? Он ни в чем не виноват, он открыл тебе глаза – вот и вся его вина. Боже, кругом идет голова, опомнись, нервы в кулак, пусть старый марш звенит в ушах…
– Вы больны, Алекс? Я не могу поверить, что вы просто дурак! Неужели вы до сих пор думаете, что я все выдумал? – услышал я.
Юджин раскрыл глаза, из его разбитого носа текла кровь, он смотрел на меня со спокойной кротостью, как Христос, прибитый к кресту.
– Простите меня, Юджин. – Жестокий спазм перехватил мне горло. – Я не понимаю, что со мной творится, я болен… простите меня!
Я чуть не наклонился и не поцеловал ему руку, словно священнику, совершенно спятил Алекс, это уж точно, чуть было не ткнулся мокрым носом, совсем зашлись мозги. Дьявольскими огоньками подмигивали через иллюминаторы ночные звезды, яхта шла полным ходом, ведомая капитаном в ботфортах. Я взял себя в руки, достал злополучный платок, пропитанный кровью и “гленливетом”, и вытер глаза. Небольшой пансионат в Монако – вот что нужно, если отказывает психика и вся система разболтана. Утренние терренкуры, грязевые ванны, табу на “гленливет”, овсяная каша и молоко по утрам, вечерами рулетка по мелочи, к ней меня редко тянуло – слишком много игры было в бурной жизни.