Я осматривалась, а служащий зыркал в мою сторону из‑за стойки. Сто процентов, готов вот — вот вызвать охрану.
Далеко напротив были лифты. Вот двери одного из них раздвинулись, оттуда вышла компания из четырех человек — два парня и две девушки, они громко болтали, похоже, на испанском.
— Ты посмотри, Петер, — зашептала я малышу. — Какая красивая комнатка.
Лифт, и правда, был загляденье: зеркала, сияющие металлические поручни, золотые узоры на панелях.
— Класивая, — задумчиво пролепетал Петер.
— Вот бы нам с тобой туда попасть!
Хоть бы, хоть бы! Хоть бы он захотел, чтобы мы очутились в лифте. И хоть бы это было из ряда желаний то, которое исполнится. Ведь предыдущее, похоже, было — присвоить звонок со стойки, а раз оно не исполнилось, то…
Ну, скорей бы. Я стала пятится за колонну, чтобы как можно меньше народу шокировалось моим исчезновением — не знаю уж, с каким спецэффектом это произойдет — может, мы просто помелькаем и исчезнем, как это показывают в фантастических фильмах 80–х, а может, хлопнется облачко белого дыма — тогда еще, чего доброго, все подумают, что произошел какой‑нибудь теракт, а я террористка — смертница! Ужас, ужас.
Похоже, служащий за стойкой давно начал думать обо мне что‑то нехорошее: рука его тянулась к телефону, а глаза так и сверлили меня, пока я не скрылась от него за холодным мрамором. Ну все. Сейчас сбежится охрана и начнет по мне прицельную стрельбу. Мамочки! Кажется, Петер ничего желать не собирался, а потому лучше бежать из этого дикого места подобру — поздорову.
— Алисия! Как дела? — прогремел чей‑то голос прямо мне в лицо. Я подпрыгнула на полметра.
На меня пялилась круглыми водяными глазами огромная дамочка. Я ее не знала. Кто это?? Но потом она улыбнулась. Когда я увидела три ряда ее зубов и едва просвечивающую сквозь кожу знакомую виньетку на лбу, то с облегчением улыбнулась в ответ. Грыыхоруу!
Понимаете, на их планете мужчины выглядят как наши женщины, а женщины — как наши мужчины. Ну во всем, даже э — э… в деталях. Вот только у себя они к тому же целиком состоят из фиолетового желе. А у нас принимают земной облик (тот, который им ближе по их представлению о полах, и к тому же чуть не каждый день новый. Ойой Грыыхоруу предстает то губастой блондинкой, которую увидит на рекламном щите, то старушкой в пластмассовых бигудях — в земном возрасте они совсем не разбираются. Как и в красоте, по — моему), а для того, чтобы фильтровать наш, по их мнению, мерзкий воздух, они все время жуют какую‑то особенную штуку. Вот и сейчас Грыыхоруу что‑то жевал.