Служащий произнес:
— Могу я вам помочь, мисс? Ищете туалет или выход?
— Брелок, — говорю я ему. — Такую ромашку с божьей коровкой.
— Да что вы! — говорит. — Ценная вещь?
Вот притворщик! Лихорадочно ощупываю цепочку, запускаю руку за шиворот, не обращая внимания на косые взгляды пожилой дамы, заполняющей бумаги за столом недалеко от нас, говорю:
— Я с Томасом Дабкиным. Он только что вошел.
— Не понимаю, о чем вы, мисс.
Да куда же он запропастился! Собираюсь расстегивать блузку, и вдруг служащий хватает меня за воротник, и едва я успеваю отвесить ему плюху (слабую, надо сказать), он произносит:
— Зацепился за локон… — потирает свою пострадавшую щеку и по цепочке выводит в мое поле зрения из‑за моей же шеи брелок. Неудивительно. Меня так бросало сегодня туда — сюда в машине, и это не считая аварии, что он мог бы оказаться вообще в ухе.
— Спасибо, — говорю. — И извините.
— Ничего, — произносит он буднично, будто ему каждый день раздают оплеухи.
Хотела было спросить у него, где мне искать Джину Рыжую, но побоялась выглядеть еще большей недотепой. И потери брелка достаточно.
В коридоре опять пусто. Они, что же, даже за кофе или булочками не бегают? Вот когда Кэтрин работала в офисе (секретаршей), она жаловалась, что они с коллегой так часто перекусывают в кафе, что она прибавила два килограмма. (И это всего за месяц работы! Потом ее и эту коллегу уволили, уж не знаю, за что.)
Поеду на двадцать третий, а там спрошу про Джину. А Томас хорош! Бросил меня одну и иди куда знаешь!
На двадцать третьем по — прежнему кипела работа. Я оглянулась в поисках Томаса, но его здесь не было. Две дамочки болтали друг с другом на булькающем языке, на котором разговаривают соотечественники Грыыхоруу. О, значит, не дамочки, а совсем наоборот.
Тот кривозубый дядька снова сражался: на этот раз не с принтером, а с монитором — дядька стукал прям в жидкокристаллический экран подставкой для карандашей и кричал:
— Работай, балбес! Нашел время!
Экран не разбивался и оставался невозмутимо черным.
И Роджера, который встретил нас утром, не видно.
Я обратилась к пареньку, задумчиво печатающем на компьютере за ближайшим столом:
— Извините, вы не знаете, где Роджер?
Он поднял глаза — они оказались у него фосфоресцирующего зеленого цвета, — и ответил:
— Джина вон в том кабинете.
И указал на стеклянную дверь в нескольких шагах от нас. Откуда он узнал, что мне нужна Джина? Он, что же, умеет мысли читать? Круто. Хотела бы я знать, о чем думает, к примеру, соседская собака перед тем, как меня укусить. Может, „Какая у нее классная клетчатая юбка! Отхвачу‑ка кусочек — я как‑никак, шотландский терьер, должен же у меня хоть носовой платок быть в национальных традициях!“, а может, „Если я ее не покусаю, она перестанет меня уважать!“