Какое-то время они сидели молча. Мари чувствовала, что у нее пылают щеки.
— Вы сказали, что это плохо отразилось на его психике, — нарушила она молчание.
— После этого он перестал переодеваться и стал таким, каким его хотел видеть муж. В первую очередь научился метко стрелять, вызывая восхищение соседей. А повзрослев, уехал из дома, забрав с собой парики, платья моей матери и мундштук. Он не спрашивал у меня разрешения. Но когда полицейские рассказали о его выступлениях в женской одежде, я поняла, что Фредерик… так ничего и не забыл. Наверное, эта двойная жизнь была для него мучительной. Я его понимаю…
Мишель откусила кусочек бутерброда и изящно смахнула крошки с губ. Где-то в доме пробили часы. «Какая ирония, — подумала Мари. — В этом доме отмеряли по секундам время, которое давно остановилось».
Мишель улыбнулась.
— Не знаю, что Фредерик рассказывал вам о своем детстве. И не рассчитываю, что вы простите мне то, что я не была ему хорошей матерью. Я не оправдываюсь перед вами. Я рассказываю это ради сына. Вы были его лучшими друзьями. А свою вину перед ним я искупила.
* * *
— Интересно как? — спросила Анна с нескрываемой агрессией в голосе.
Мишель разгладила невидимую складку на платье.
— Мой муж погиб на охоте. Много лет назад. Они пошли на медведя-шатуна, который довел своими выходками всю округу. Фредерик должен был выманить медведя из логова. Охотников собралось много, и все заняли позиции в разных участках леса. Тогда и прозвучал тот выстрел. Мужу попали прямо в голову. Он умер мгновенно, но прошло много времени, прежде чем его обнаружили. Позиция Фредерика была далеко от того места, и он все это время выслеживал медведя. Ему даже удалось ранить зверя, и через несколько дней медведя нашли умирающим. Никто так и не узнал, кто совершил тот роковой выстрел. Предполагали даже, что муж застрелился сам: таким точным было попадание. Все знали, что он — превосходный стрелок. Как и Фредерик.
— С чего бы ему совершать самоубийство? — спросила Мари. У нее снова появилось ощущение, что Мишель смотрит на них, но не видит.
— С годами муж впал в депрессию. У него всегда была к этому склонность. Ему стало хуже после смерти дочери. Нашей девочке не исполнилось и двух лет. Она умерла от аппендицита. Мы не успели вовремя доставить ее в больницу.
— Мне очень жаль, — сказала Анна.
Мари не поняла, искренне она это говорит или только из вежливости. Она вдруг спохватилась, что они так и не выразили Мишель соболезнования по поводу смерти Фредерика.
— Спасибо, — ровным голосом ответила Мишель Андре. — Если бы девочка выжила, все было бы по-другому. Муж знал бы, что у него есть наследница, и стал мягче по отношению к Фредерику. Но с ее смертью он ожесточился. Он очень переживал утрату малышки, но не мог в этом признаться. Знаю, я рассказала вам о нем много плохого, но он не был таким уж исчадием ада. После смерти дочери он начал злоупотреблять алкоголем, ударился в охоту и воспитание Фредерика. Многие высказывали предположения, что он застрелился, поэтому тщательного расследования проводить не стали. В наших краях даже полицейские не любят совать нос в чужую личную жизнь. И правильно делают, скажу я вам. Вот что значит цивилизация.